Хелена

— Мой отец начал с малого. Перед тем, как приступить к своей Великой Работе, он отделил себя от окружающих. "Невозможно построить новое, завязнув в старом", — вот что я от него когда-то услышал. Ради осуществления замысла он многих принёс в жертву: давнюю возлюбленную, их нерождённого ребёнка, мою мать, меня, Алетию. А под конец — всех жителей Эйана, поскольку они не оправдали его надежд.

— Я сошла с пути жрицы, — тихо сказала я. — Не считая семьи, им я дорожила больше всего на свете.

— Достойное приношение, — одобрил эйанец.

— Как мне теперь жить? Видя печать другого бога, почему Жиюнна помогает мне?

Шэйн открыл для меня путь через Чёрное Зеркало не по своей воле. Ему приказали.

— Не знаю, — честно ответил мой друг. — Но если бы знал, сказал.

Он и не мог знать. Его бог мёртв, а новый покровитель — Белая Королева — слишком похожа на смертную женщину. Других же Владык в Ортано Косом нет.

— Прости за невольную ложь. Высшую Алхимию могут использовать только дети Эйана. Твои надежды были обречены с самого начала.

— Я прощаю.

"Миарк не желал мне зла. Страсть к манипулированию и обману у него крови. Это семейное".

Волосы у Ларандина длинные, шелковистые. Расчёсывать их одно удовольствие. Но с каким наслаждением я бы прошлась гребнем по тёмным локонам Лионеля!

"Я будто рождена для королевских покоев".

— Всё готово, светлый принц. Вам подать зеркало?

— Не нужно, — с очаровательной детской стеснительностью сказал старший брат моего друга-с-тайнами. — Я сам.

Он встал с высокого стула из светлого дерева (на спинке были выложены перламутром лилии) и подошёл к напольному зеркалу в человеческий рост в высеребренной раме.

Я стояла позади и любовалась на отражение высокого красивого юноши с волосами белыми, как снег, и яркими голубыми глазами. Прошло уже несколько дней с пробуждения, но в сыне Гвиневеры Альбианы не исчезла некоторая неловкость, словно юноша чувствовал себя чужим в этом прекрасном теле.

— Королева желает видеть Вас немедленно, — напомнила я.

— Я помню, — обворожительно улыбнулся — почти как брат — Ларандин. — Спасибо.

Я стала терпеливо дожидаться, пока он не закончит изучать себя в зеркале. Дворцовая девушка в понимании Белой представляла из себя причудливую смесь служанки и придворной дамы. Впрочем, у неё не было выхода: Слуги слишком грубы, чтобы доверить им принца, внешне взрослого, но по сути беззащитнее новорождённого.

— Каков мир за пределами дворца, Хелена? — внезапно спросил Ларандин.

— Мир? — опешила я. — Вам что-то пришлось не по нраву в покоях?

"Плохой знак. Очень плохой".

— Иногда мне снятся странные сны, — признался принц. — В них я брожу по зелёным холмам, ловлю рыбу в ручье, выслеживаю оленя в залитом золотистым светом лесу… Мне снится небо, Хелена! Оно такое огромное, что захватывает дух. Мне бы увидеть его наяву, но здесь нет окон. Я не нашёл даже крошечной щёлочки, сколько ни искал.

Могла ли я ему сказать, что за пределами толстых стен жилища сотворённой богини в основном серые пустоши? Ларандин видел сны Далиана, моего несчастного родича.

"И хорошо бы ему достались от Лерьэна только эти сновидения".

— В мире за пределами дворцовых стен нет ничего примечательного. Вас постигнет разочарование, милорд, — сухо сказала я.

— Но мои сны… — растеряно проговорил принц. — Они так реальны!

— Иногда сны это всего лишь сны. Прошу, не медлите более — Ваша матушка не любит ждать.

Я солгала с каменным лицом.

"Молодец, Хелена. Ты учишься играть по правилам этого дома".

— Я… понимаю, — тихо сказал юноша и посмотрел на меня взглядом, от которого захотелось броситься к нему в ноги и рассказать всю правду.

Но вместо этого я промолчала. Во мне взыграла…

Трусость? Нет. Скорее жалость.

— 15-

Сопровождать принца повсюду — такой наказ дала мне Белая, и я прилежно ему следовала. Но когда мы вошли в сердце Чертогов сотворённой богини, увитой плющом трон был пуст, и ни одна из Слуг не несла стражу у хрустальных колонн.

"Где же она? Что за шутку решила сыграть?"

Впрочем, пребывала в недоумении я недолго.

Заиграла торжественная музыка — сначала тихо, затем громче. Под её аккомпанемент в Тронный зал вступила процессия. Первыми шли Слуги в белых накидках поверх серебристых лат, за ними — сама Королева в роскошном платье со стоячим воротником и длинным шлейфом, усеянном сверкающими кристаллами, как ночное небо — звёздами; его поддерживали Кориан и Кора, оба в венках из синих роз. За ними, но в некотором отдалении, шёл Миарк. Мой друг нёс некий тщательно укрытый куском белоснежного полотна предмет.

"Картина?"

Замыкали шествие двое одетых в легкомысленные наряды големов. Глубокое декольте смотрелось нелепо в контрасте с бесстрастными лицами.

На ведущих к престолу ступенях Белая Королева небрежным жестом оборвала шлейф — главное украшение своего платья.

— Пора мне избавиться от девичьей глупости и начать вести себя, как полагается матери взрослого сына, — с усмешкой заявила она. — Ныне Хелена у нас в невестах ходит, не я.

Я промолчала, сохраняя достоинство.

"Не ей осуждать мои отношения с Лионелем".