Хельгор с Синей реки

Начался дождь. Горцы кричали с энтузиазмом. Воины низин тем не менее продолжали наступать вплоть до места, где расширялась тропа, и где была позиция, удобная для стрелков. Там они укрепили свой огромный щит на сваях, установив его так, чтобы он поднимался над водой на пять локтей. Для надежности они укрепили его шкурами животных и тканью, таким образом, чтобы полностью обезопасить себя от обстрела горцев. Затем они притащили некое подобие платформы, сплетенной из ветвей ясеня, на которую взгромоздился самый искусный лучник из воинов низин. С этой платформы, укрытой щитом, он мог безопасно для себя обстреливать укрытие беглецов сверху. Через щели он мог наблюдать за горцами, выбрать жертву, стрелять быстро, высовываясь наружу лишь на мгновение. Другие воины, менее хорошие стрелки, защищали его, прикрывая щитами.

В этих условиях убежище горцев стало недостаточным для защиты всех. Даже сидя на корточках или лежа, при малейшем движении они рисковали своей жизнью. Два воина высунули головы из-за выступа, решив, что смогут перебраться в более безопасное место. Стрелок из людей низин выпустил три стрелы. Один из горцев упал с пробитым виском, другому стрела пронзила руку. Жестокий смех людей озер последовал за этим. Горцы ничего не могли с этим поделать.

— Умрем как волки в ловушке? — проворчал Ирквар.

Мокрые, голодные, под угрозой смерти, которая надвигалась непреклонно и неотвратимо, они были бессильны что-либо изменить. Ситуация складывалась невыносимая. Храбрый разведчик с пробитой рукой страдал больше, чем другие. И труп товарища с пробитым виском добавлял немало горечи.

Буря усиливалась. Дождь хлестал с небес, его струи сливались в каскады, постепенно превращаясь в настоящий потоп, грозя утопить людей низин в гнилых и грязных водах. Болото клокотало, словно начался камнепад. А огромная молния вспыхнула совсем рядом, озарив лица беглецов словно бледное солнце.

Говорящий-с-Невидимыми закричал:

— Пусть люди озер покаются!

Стрела ответил его браваде. Ещё один воин отправился в чертог смерти. Затем, обезумев от страха и ярости, шаман схватил Эль-Мор, поднял ее так, чтоб увидели люди низин.

— Дочь Роб-Сена умрет!

Тхолрог, побледнев, ринулся на него:

— Заткнись!

— Дочь Роб-Сена умрет, если воины озера продолжат стрелять!

— Если вы коснетесь дочери Роб-Сена, каждый из вас погибнет! — воскликнул глубокий голос… — Если вы отдадите нам дочь Роб-Сена, вы будете свободны. Наши стрелы поразит вас, если…

Горцы схватили Тхолрога с горечью нерешительности на их лицах. Шаман прошептал:

— Чего ты хочешь, сын Талауна?

Сердце Тхолрога было готово разорваться на части. Он не мог жертвовать жизнью его товарищей из-за желания, влекущего его к Эль-Мор, и он внезапно принял решение:

— Слово горцев вернее, чем людей озер… Какие доказательства даст нам вождь людей озера?

— Если горцы вернут нам Эль-Мор, мы отойдем на тысячу локтей… Мы оставим наши щиты, за которым вы будете неприступны, оставим еды на два дня… Когда Эль-Мор будет с нами, мы оставим эти земли!

Горцы воскликнули, удивленные такими условиями.

— Люди озер дадут нам время, посоветоваться?

— Время, за которое человек двадцать раз проходит сто шагов!

— Ох!

— Те, кто хочет говорить — говорите! — объявил Тхолрог..

— Отдать дочь Роб-Сена!

— А если люди озер не уйдут?

— У нас будет… время, чтобы найти способ…

— Если они нападут ночью на плотах?

— Мы сами разве не сможем до вечера построить плот, чтобы уплыть отсюда?.. — воскликнул шаман.

— Ладно, — выдержав паузу, согласился Тхолрог. — Раз вы все этого хотите, я отдам им дочь Роб-Сена.

Его мысли была мрачными, как Великое болото. Он продолжал смотреть на Эль-Мор. Девушка была мрачной, как и он, разрываясь между инстинктом, который толкал ее к белокурому вождю, и воспоминаниями, которые привязывали ее к озеру.

Время подошло. Грудь Тхолрога стеснило от боли; рассеянно он всматривался в горизонт, в серую пелену дождя, который ограничивал перспективы, и в отдаленный блеск молний. Всю жизнь полагавшийся лишь на свои силу и ум, теперь он оказался сломлен силой, неподвластной ни уму, ни силе.

— Время вышло!

Вдруг в глубине, в разрывах, плавающего вокруг тумана, как ему показалось, он услышал шум. Звук доносился сзади, где воды были свободны:

— Ты слышал?

— Да, — ответил Тахмен…

Шум повторился, отзвуки голосов, заглушаемых ветром. Смятение охватило горцев. Глаза их настороженно шарили по болоту. Наконец Тахмен и Тхолрог, известные своей зоркостью, разглядели нечто, движущееся среди вод и островов:

— Новые враги? — спросил Ирквар.

— Мы уже в землях ариев.

— Люди… — прошептал Тахмен, указывая вдаль рукой.

В разрывах тумана, Тхолрог, а затем Ирквар и другие горцы тоже увидели их. Чувства, вспыхнувшие в сердцах осажденных, сжали их души в тисках тревоги и надежды. Прервав их раздумья, раздался голос вождя врагов:

— Ваш ответ?

«Что делать? Что сказать?» Неопределенность душила вождя горцев. А люди низин требовали:

— Пришло время ответить!

Дождь чуть приутих. Видно стало немного лучше. Тахмен разглядел большой плот и мужчин, одетых в белые ткани, со щитами удлиненной формы:

— Арии!