Хэллоуин: история и традиции

Однако в христианстве вечный пир возглавляет единый в трех лицах Бог. А что было у кельтов? Кто у них сидел во главе пиршественного стола на Самайн? Известно, что в действительности то, что принято называть кельтским «пантеоном», – это конкретные образные воплощения различных функций, приписываемых единому божеству – невидимому, не поддающемуся описанию и, следовательно, не называемому. Впрочем, изучение этого «пантеона» на основе ирландских сказаний, сохранившихся валлийско-римских надписей, а также греческих и римских текстов позволяет выделить из общего фона одну замечательную фигуру – Луга Длиннорукого, божество, «владеющее многими ремеслами» и воплощающее в себе все атрибуты божественного. Луга почитали все кельты, и он дал свое имя многим городам кельтского происхождения, таким как Лион, Лудён, Лан, Лейден, Лейпциг и даже британский Карлайл. Все эти города считались «крепостями Луга» (на валлийском Caer Lug, то есть Carlisle, дословно «форт Луга»). Цезарь приравнивал этого самого Луга к римскому Меркурию. В своих «Записках о галльской войне» он называет его самым почитаемым в Уэльсе божеством, учитывая огромное множество посвященных ему simulacra[24].

Нам также известна валлийско-римская мода давать римским божествам латинизированные галльские имена или, скорее, прозвища. Отсюда Марс Тевтат, «отец народа», или Аполлон Гранус, «солнечный». Сохранилась надпись «Mercurius Moccus», что означает «Свиной Меркурий». В связи с этим вспоминается одна очень странная и сильно христианизированная бретонская легенда о «бесе» Хуккане (имя означает «поросенок»), который представляется нам демонизированной версией античного божества Луга[25]. Отсюда вполне вероятно, что символическим главой пиршественного стола бессмертия был на Самайн Луг Длиннорукий, божество, владеющее многими ремеслами, победитель битвы при Маг Туиреде, где он сразился с Фоморами – темными силами хаоса[26].

Луг – божество, несущее свет культуры и противостоящее силам тьмы. В самом его имени прослеживается индоевропейский корень, выражающий понятие белизны и ослепительного света. Вот почему Самайн, знаменовавший окончание летнего периода и вступление в пору «черных месяцев», тем не менее оставался светлым праздником, каким является и христианский День всех святых, понимаемый как прославление «мира света», то есть Рая. Не случайно в ритуалах Самайна особая роль отводилась огню. Об этом, в частности, пишет в своей «Истории Ирландии» Китинг: в ночь Самайн зажигали жертвенные костры, но до этого «всем ирландцам предписывалось под угрозой штрафа загасить все огни». А теперь вспомним, что происходит в христианской литургии накануне Пасхи. В Страстную пятницу в церквах гасят все свечи; вновь зажечь их можно только после пасхальной службы и схождения благодатного огня. В этом отношении Самайн можно также сравнить с Белтайном, отмечавшимся 1 мая, когда король Ирландии поднимался на холм Тара и возжигал там огонь; тому, кто осмелился бы сделать это раньше, чем он, грозила суровая кара. Смысл ритуала вполне понятен: люди символически «гасят» минувший год, погружая его во тьму, после чего друиды – или боги – открывают новый год, зажигая огонь, которому приписывается сакральное значение; это своего рода духовный огонь, излучающий свет божественной силы, и в темное время года он будет указывать людям путь.

Впрочем, не исключено, что в ту же эпоху кельты принимали участие в еще одном ритуале, хотя его редко связывают с праздником Самайн. Речь идет о знаменитом «сборе омелы». Широко распространено мнение, что этот ритуал проводился незадолго до Рождества, откуда пошел обычай целоваться под омелой, желая друг другу счастливого нового года. Однако эта датировка является совершенно произвольной. Единственное упоминание об этом ритуале мы находим у Плиния Старшего[27], но он никоим образом не привязывает его к зимнему солнцестоянию и лишь уточняет, что омелу срывали «в шестой лунный день […] когда луна набирала достаточную силу, но еще не прошла половину своего пути». Вот и все. Почему бы не предположить, что сбор омелы – священного у друидов растения – производился в Самайн? В пользу этого предположения говорит тот факт, что сбор омелы представлял собой лишь часть ритуала. Все тот же Плиний утверждает, что он сопровождался принесением в жертву двух молодых бычков. А это уже определенно приводит нас к Самайну.

Смерть и возрождение короля