Хэллоуин: история и традиции

Взаимодействие с Иным миром

Больше всего в рассказах, связанных с празднованием Самайна, поражает взаимопроникновение мира живых, мира видимого, с миром богов, героев и покойников – этот последний невидим, но постоянно присутствует и существует параллельно с миром повседневности. В ночь Самайна барьеры между жизнью и смертью теряют непроницаемость, и каждый может беспрепятственно ходить туда и сюда, как это описывает эпизод валлийской повести «Перидур»: белые бараны, пересекая устье реки, на другом берегу становятся черными, а те, что переходили реку в обратном направлении, из черных превращаются в белых. Этот процесс можно было бы назвать переходом душ. Если задуматься, ярким примером подобного перехода могут служить карнавальные шествия на Хэллоуин[69].

Есть весьма красноречивый ирландский текст на эту тему – «Детство Финна». Герой истории, Финн Маккул, благодаря романтикам больше известный как Фингал, отправляется к поэту Сетхерну, сыну Финтана, чтобы обучиться у него наукам и умению предсказывать будущее. «Он прибыл за несколько дней до праздника Самайн […] и обнаружил целое сборище поэтов. […] Вечером они вдвоем пошли прогуляться до кургана под названием сид Эле. Финн спросил, почему этот курган так называется, и поэт ответил: «В числе обитателей этого кургана есть девушка удивительной красоты по имени Эле. Красотой она настолько превосходит остальных женщин, что мы назвали курган в ее честь. Но видеть ее можно только в ночь Самайна, потому что, как тебе известно, пока длится этот праздник, курганы открываются и их обитатели могут приходить к нам, а мы можем ходить к ним, в их огромные дома и великолепные дворцы[70]».

В алхимическом сочинении, известном под заглавием «Tabula Smaragdina» («Изумрудная таблица»), утверждается, что в верхнем мире есть все то, что присутствует в нижнем, и о том же свидетельствует выше процитированный текст. «Не успело солнце сесть, как курганы открылись. […] Финн увидел, как из них вышли толпы народу, весело приветствуя друг друга и угощая друг друга принесенными с собой яствами и питьем. Все казались радостными […], и обитатели курганов не выказывали никакой враждебности к людям, собравшимся на лугу[71]».

Но в сакральном может таиться опасность. Люди, собравшиеся на лугу, рискуют. В основном это мужчины; каждую ночь Самайна они приходят сюда, чтобы хоть одним глазком взглянуть на прекрасную Эле, в которую влюблены. И каждый год один из них загадочным образом гибнет, убитый дротиком. Финн дает себе слово покончить с этой кровавой игрой. Он прячется в укромном месте и, когда в сиянии своей красоты появляется Эле, замечает «вышедшего из кургана мужчину в темно-сером одеянии, который на некотором расстоянии следует за Эле. В руках он держит дротик». Мужчина поднимает руку, намереваясь метнуть дротик в одного из влюбленных, и в этот момент Финн бросает в него свое копье и пронзает его насквозь. «Незнакомец, издав громкий крик боли, падает, но тут же вскакивает на ноги, бегом устремляется к сиду Эле и там исчезает».

Финн со своим спутником Фиакулом бросаются к входу в курган, но двери уже закрыты. «Тогда они услышали горестные вопли и поняли, что обитатели кургана оплакивают своего сородича, возлюбленного прекрасной Эле, который каждый год убивал из ревности одного из ее поклонников». Между тем, не все обитатели кургана успели вернуться назад. Финн затесывается в их толпу, хватает за руку одну из женщин и тащит ее за собой, подальше от кургана. Она требует ее отпустить и грозит ему страшным проклятьем, но Финн не пугается и предлагает ей сделку: он отпустит ее, если она вернет ему волшебное копье, которым он убил возлюбленного Эле. «В тот же миг она чудом исчезла в кургане, откуда все еще доносились жалобные крики, но вскоре дверь приоткрылась и женщина бросила к ногам Финна копье, все еще запачканное кровью[72]».

Разумеется, эту фантасмагорическую историю не следует понимать буквально. Тот факт, что Финну удалось убить одного из обитателей сида, то есть бессмертного, довольно явно указывает на ритуальный характер убийства, предшествующего возрождению, с вмешательством человеческого существа, играющего роль жреца, совершающего жертвоприношение. Окровавленное копье Финна приобретает особое значение, становясь сакральным предметом. Что до ежегодных убийств воздыхателей прекрасной Эле, то они являются частью кровавого ритуала жертвоприношения некоему божеству, в данном случае – женщине из кургана, красота которой сражает наповал каждого, кто хоть раз ее увидит.