Из Ирландии Хэллоуин перекинулся в Шотландию – страну с такими же глубокими гаэльскими традициями и доминированием английского языка. Но здесь его проявления приняли немного другой вид, вероятно потому, что шотландцы – по большей части пресвитериане, то есть кальвинисты, и считаются гораздо большими, нежели ирландцы-католики, «рационалистами». Вечером Хэллоуина к ним являлись не сами покойники, а молодые люди, изображающие призраков. Они прятали лица за масками и покрывалами либо замазывали их сажей и надевали длинные белые балахоны или карикатурные наряды из соломы. Постепенно эта роль перешла к детям, которые несли с собой вырезанные из репы или свеклы фонарики со свечкой внутри, символизирующей угасающую душу мертвеца. Дети требовали сладостей – из угощения, приготовленного для усопших.
Обычай понемногу обрастал своими собственными правилами, а начиная с середины XIX века перебрался через Атлантику – в первую очередь благодаря массовой эмиграции ирландцев, но также под влиянием шотландцев, переселившихся в Новую Шотландию (бывшую Акадию), где между англо- и франкоязычными жителями установились на редкость гармоничные отношения. В каком-то смысле католический ирландский дух, нацеленный на оказание помощи умершим, материализовался в гротескных шествиях, заимствованных у шотландцев, которым пуританское сознание не позволяло всерьез поверить, что в вечер Хэллоуина к ним в самом деле являются души почивших предков.
Именно в это время появляется
Шло время, и вот уже за Тыквоголовым Джеком следовала веселая стайка странно одетых ребятишек с размалеванными лицами; они стучали в двери каждого дома и требовали яблок и орехов, символизирующих познание и бессмертие. На фасадах домов или в окнах красовались более или менее жуткие изображения черных котов, призраков, уродливых ведьм и, разумеется, корчили свои дьявольские рожи пустые тыквы со свечой внутри – изготовленные своими руками, натуральные, или пластиковые, купленные накануне в ближайшем гипермаркете или в магазинчике «приколов».
А потом Хэллоуин совершил еще один вояж через Атлантику, но уже в обратном направлении, – к великой радости детворы Европейского континента, охотно включившейся в игру и показавшей себя достойными преемниками древних традиций. Бешеному успеху Хэллоуина, который мы наблюдаем в наши дни, есть только одно объяснение – американо-кельтская модель идеально совпала с латентными устремлениями жителей Западной Европы, хранившими в коллективной памяти воспоминания о старинных ритуалах, на протяжении долгих веков подвергавшихся жестокой цензуре и прямому подавлению и терпеливо ждавших своего часа, чтобы возродиться во всей красе.
Верования, ритуалы и заклинания
На самом деле довольно трудно отделить то, что ведет происхождение от христианского Дня всех святых, от того, что навеяно собственно языческой традицией. Здесь все так перемешано, словно народное сознание воспринимает как противоестественную и отказывается признавать границу между профанным и сакральным, реальным и воображаемым, законным и незаконным, между слезами и смехом, наконец, между жизнью и смертью.
В общем и целом во всех деревнях считают, что ночь Хэллоуина принадлежит покойникам. Известно – и многие видели это своими глазами – что мертвецы в эту ночь выходят из могил и спешат в церковь, молиться. Известно также, что несчастные страждущие души, явившиеся из Чистилища и даже из Ада, сплетаются в братских объятиях, а затем выстраиваются цепочкой и двигаются вдоль дорог туда, где когда-то жили, чтобы потребовать от оставшихся в живых молитв и угощения. Бретонская поговорка утверждает, что в эту ночь «в любом доме больше душ, чем песчинок на морском берегу».
Подобные верования распространены не только в Бретани. Та же традиция жива в Вогезах – области, изначально заселенной кельтами. Здесь говорят, что человек, вышедший из дома в ночь накануне Дня всех святых, и шагу не сделает, чтобы не наступить на мертвеца, так много их собирается. Иногда кто-то видит, как со склона холма скатывается горящий шар – это чья-то заблудшая душа просит, чтобы за нее помолились. И люди добавляют: «Горе тому, кто не поймет ее немой мольбы, потому что отныне его будут преследовать страхи и беды, а главное – ему повсюду будет чудиться отвратительный запах горелого»[116]
.