Херсонеситы

– Ничего, я еще отучу тебя от Зо! – пробормотал Дионисий, выходя на широкую, локтей в пятнадцать, главную улицу. Там он понял, куда идти, и очень быстро увидел дом Актеона.

– Ты не спешил вернуться, Дионисий! – воскликнул дядя, стоя у алтаря Партенос в небольшом, окруженном колоннами дворике.

Дионисий подошел.

– Прости. Я задержался несколько дольше, чем следовало.

– Зато прогулка пошла тебе на пользу. – Не заметить и не оценить перемен, произошедших в племяннике, было невозможно. – Я вижу совсем иного человека! И даже могу предположить, что ты, друг мой, успел в кого-то влюбиться.

Дионисий покраснел, отвел глаза, стараясь скрыть свое состояние. Но Актеон не был бы великим поэтом, наблюдательным и умным, если бы такая нехитрая уловка сбила его с толку.

– Кто она? Признавайся! Кто та прекрасная незнакомка, которая за одно утро сделала больше, чем оплаченный мною лекарь за несколько дней? И где ты успел ее найти? Рассказывай без стеснения. Хвала Афродите, любовь – прекрасное чувство! К тому же оно свойственно твоему возрасту. Или я ошибаюсь?

– Нет, Актеон, нет! – Лицо Дионисия расплылось в счастливой улыбке. – Она, словно богиня, явилась из морской пены там, куда ты направил меня после посещения палестры.

– Надо же, да ты везунчик! Единожды нырнуть – и сразу достать жемчужину!

– О! Она такая красивая и добрая! Ее зовут Зо. Ей тринадцать лет.

– Где живет твое прекрасное сокровище? Кто ее отец? Надеюсь, она не рабыня?

– Нет! Ее отца зовут Джорджиос.

– Он варвар?

– Право гражданства ему не даровано. Но он эллин и вместе с семьей живет и работает у Хаемона. Ты знаешь Хаемона?

Актеон отошел от алтаря, задумался. Дионисий внимательно следил за его лицом. При упоминании хозяина Зо губы дяди брезгливо изогнулись.

– Знаю. Но это не тот человек, с которым хочется иметь дело. К тому же небезызвестный тебе Кирос приходится ему сыном. Как я заметил, вы не слишком-то понравились друг другу. Берегись. Ты хорошо начал, но можешь плохо кончить.

– Зо не рабыня и вольна встречаться с кем ей угодно!

Чувство тревоги, возникшее во время стычки с Киросом, снова кольнуло Дионисия. Актеон понял, что не стоит омрачать племяннику радость, спросил с улыбкой:

– И что ты намереваешься делать? Может быть, по моему примеру, начнешь писать для своей любимой стихи?

– Нет. Стихи людям даруют музы! Я же не знаком ни с одной из них. Завтра после занятий в палестре мы встретимся, и Зо познакомит меня с городом. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Нисколько. Херсонесит должен любоваться его красотой и гордиться величием.

– Но я совсем ничего о нем не знаю! – воскликнул Дионисий.

– Что ж, учитывая, что ты пропустил время обеда, я попрошу, чтобы нам сейчас же принесли достаточно хлеба, вина и фруктов. И мы побеседуем.

Измученный поэмой, Актеон и сам был не прочь отвлечься. Отдав необходимые распоряжения рабам, он направился в андрон. Сняв сандалии, Дионисий последовал за дядей.

Эта комната с ее строгой красотой и не бросающимся в глаза богатством всегда заставляла Дионисия с благоговением ступать по сложному узору мозаичного пола. Под желто-красными, украшенными орнаментом стенами стояли восемь невысоких клине. Актеон прилег на одну из этих лежанок, подсунув под спину несколько разноцветных подушек. Указал племяннику на ложе напротив. Старик раб, прислуживавший еще отцу Актеона и прекрасно знавший вкусы и привычки хозяина, пододвинул ему и его гостю трапедзы. Увидев желтый с капельками жира сыр, свежий зернистый хлеб и тугие сизые сливы, Дионисий почувствовал, насколько проголодался.

Актеон плеснул в ка́нфар разбавленного водой вина, откусил кусочек сливы.

– О чем бы ты хотел услышать, Дионисий? Спрашивай.

– Епифаний рассказывал мне о великих полисах – Афинах, Спарте, Олимпии, Делосе, до которых нужно долго плыть на корабле по бурному Понту. Ты расскажи мне о Херсонесе.

– Ну что ж… Предки наши жили в теплых краях. Таврика, далекая и холодная, считалась плохой, неудобной землей. Но Артемида Сотейра перенесла сюда Ифигению, дочь Агамемнона и Клитемнестры, о чем поведал в своей трагедии «Ифигения в Тавриде» чтимый мною Еврипид{38}. Между двумя тихими бухтами Артемида основала колонию, превратившуюся со временем в полис, подчинивший себе всю Таврику. Здесь, в Херсонесе, у Артемиды есть свое имя – Партенос. Мы чтим ее во время празднеств-партений, приносим богатые жертвы. Лучший херсонесский скульптор Пасиад, сын Артемидора, изваял из белого мрамора алтарь, чтобы, получив упитанного козла и другие подношения, богиня не забывала заботиться о своем народе. В честь Партенос лучшие музыканты-кифаристы соревнуются в игре на кифаре, проводят состязания атлеты и поэты. Скоро ты, Дионисий, сможешь порадовать горожан своей силой и ловкостью. Атрей – хороший наставник. Я заметил: ты ему понравился.

– О, я понравлюсь Атрею еще больше, если жребий даст мне в пару Кироса!