Херсонеситы

– Нет. Но самые лучшие гетеры в философских беседах порой не уступают мужчинам. Только… – Дионисий запнулся. – Я не хочу, чтобы ты, Зо, стала гетерой!

– Почему?

– Потому что… Потому что я… Я когда-нибудь попрошу Актеона, чтобы он позволил мне взять в жены… тебя. Ты же не будешь против?

Девочка покраснела.

– Не буду… – Ее ресницы дрогнули, прикрывая вспыхнувшие и тут же погасшие глаза. – Но к тому времени мой отец отдаст меня уже кому-нибудь другому.

– Тогда я попрошу Актеона заранее. Я обязательно придумаю что-нибудь! Обязательно. Ты веришь мне?

Она кивнула. Улыбка тотчас вернулась на ее лицо. Зо схватила Дионисия за руку, потянула, засмеялась. Он ответил, и они побежали, рука в руку, не в силах идти медленно после того, что было сказано.

₪ ₪ ₪

– Стой! – воскликнула запыхавшаяся Зо, когда улица, по которой они бежали – однообразная, лишенная какой-либо растительности, – влилась в более широкую и людную. – Давай не будем спешить. Ты должен любоваться красотой, а мы с тобой, как два камня, летим, летим…

– Мы не камни. Мы – птицы! Я шел здесь с Актеоном.

– Эта улица главная. Видишь, сколько статуй!

Дионисий подошел к мраморному обнаженному мужчине с диском в руке.

– Кто это?

– Этот человек победил на играх в Олимпии. Наверное, бросил свой диск дальше других. Дионисий, ты хотел бы, чтобы здесь установили твою статую?

Он пожал плечами.

– Не знаю… Наверное, это приятно. Никогда не задумывался…

– А Кирос задумывался. Я слышала, как он говорил отцу, что, когда придет срок, его изваяние во что бы то ни стало займет лучшее место на агоре!

– Да помогут ему боги! Если это случится, значит, он станет хорошим человеком. Ведь только таких людей высекают в мраморе!

Брови Зо метнулись вверх.

– О Дионисий! Ты так это сказал, что мне сразу стало ясно, что такое философия!

Они пошли от статуи к статуе, останавливаясь перед каждой. Улица была многолюдной и длинной, но и ее длины не хватило, чтобы успеть наговориться. Скоро дома расступились, открыв небольшую квадратную площадь, обрамленную колоннадой стои[21].

– Вот наш рынок. – В голосе девочки послышались гордость и восхищение. – Самый богатый и красивый!

Перед стоей возвышалась киклойя. Этот удобный для демонстрации товаров помост был заставлен изделиями ремесленников. Под многочисленными ткаными навесами расположились торговцы овощами и фруктами.

– А это что за человек? – Дионисий указал на мужчину, скучающего за невысоким столиком.

– Это трапедзи́т – меняла, но на него совсем неинтересно смотреть. Он делает вид, что спит, а на самом деле, погляди, какие у него колючие маленькие глазки. Наверное, трапедзит все время пытается угадать, кто из посетителей рынка будет менять деньги. Давай лучше посмотрим, как продают глиняные фигурки. Пойдем же!

У коропласта, разместившегося по центру стои, было людно. Несколько покупателей, выбирая товар, переговаривались с торговцем, и на вошедших мальчика с девочкой никто не обратил внимания. Зато у тех появилась возможность не торопясь насладиться искусством херсонесского ремесленника. Выполненные из красной глины, расписанные цветными красками, фигурки людей, богов и животных показались Дионисию живыми и невыразимо прекрасными.

– Видишь, какие они! – шепнула Зо. – Настоящие! Вот почему я хотела бы делать то же, что делает этот мастер.

Дионисий взял в руки фигурку козла. Похожую когда-то, в день встречи с Епифанием, купил отец, чтобы положить на алтарь Деметре.

Статуэтка Деметры тоже была в лавке. Богиня прижимала к груди яблоко и лотос. Каждая складочка ее каменного хитона казалась такой легкой! Воспоминания захватили Дионисия. Он замер с Деметрой в руке. Со стороны могло показаться, что внимание мальчика приковано к статуэтке. На самом же деле он смотрел вглубь себя. Поэтому прозвучавший в голове Голос, с раннего детства предупреждающий об опасностях, принял как должное. На этот раз Голос вещал тревожно и непонятно: «Собака». Дионисий повторил:

– Собака.

– Что, я не расслышала? Что ты говоришь? – переспросила Зо, продолжая увлеченно рассматривать многочисленные изделия, выставленные в лавке.

– Я сказал всего одно слово – «собака».

– В Херсонесе мало собак. Я их боюсь.

– Но почему?

– У них большие острые зубы и такой громкий голос!

– Острые зубы и громкий голос – это достоинства, Зо. Если бы в нашей усадьбе были собаки…

Продолжать он не стал. Подошел к торговцу, спросил, нет ли у того фигурки собаки.

– Зачем тебе это животное, юноша? Возьми лучше козла. Или быка. Гляди, такой кому угодно понравится. Ах какой бык! – Торговец пододвинул к Дионисию небольшую фигурку.

Бык был действительно великолепен – мощная грудь, свирепый, исподлобья взгляд, маленькие, торчащие вперед рога… Дионисий осмотрел статуэтку со всех сторон, поставил на место.

– Хороший бык. Но я спрашивал о собаке.

– Собаки у меня нет. Хотя ты можешь заказать ее, если придешь в мастерскую завтра или послезавтра. И не забудь прихватить побольше денег. Заказать статуэтку стоит дороже, чем купить готовую.

– Где же я найду твою мастерскую?

– Там! – Торговец махнул рукой в сторону восходящего солнца.