Херувим (Том 1)

- Не все, - кивнул Райский, - там дальше начинаются кошмары, такие, что Стивен Кинг просто отдыхает. Лично у меня нет желания смотреть еще раз. Я не любитель ужастиков, особенно если это не фантазии кинематографистов, а грубая хроника. Кстати, вас там нет. Мелькнула парочка крупных планов. Там вы смотрите, как казнят ваших товарищей, и у вас лицо покойника. Правда, надо обладать определенной чуткостью, наблюдательностью, чтобы заметить это, а также все прочее, на что обратили внимание наши эксперты. Но другие люди... Вы знаете, как смотрит и что видит публика? Дело в том, что пленка была показана по трем телеканалам. Отдельные кадры проходили в новостях. В несколько специальных репортажей были включены большие фрагменты, и наконец неделю назад фильм в смонтированном виде показали целиком в самое смотрибельное время, комментировал его весьма популярный телеведущий. Имен предателей не называли. Было дано специальное распоряжение Генерального штаба не называть имен, званий и так далее. Только лица и гневные общие слова о наемниках, о всяком отребье, которое переходит на сторону бандитов. Знаете, у вас очень запоминающееся лицо, - Райский мягко улыбнулся, - вы объявлены в розыск, майор.

- Что с моей матерью? - хрипло спросил Сергей.

Райский смерил его долгим оценивающим взглядом, откашлялся и медленно произнес:

- Мы не хотели травмировать вас. У Веры Сергеевны был обширный инфаркт. Нет, это произошло еще до показа пленки в новостях. Она попала в больницу, как только узнала, что вы пропали без вести. Сделали операцию, но начались всякие осложнения, - он встал, не спеша прошел к письменному столу, открыл ящик и вытащил конверт из плотной бумаги, - вот, посмотрите.

Там оказались фотографии какой-то худенькой старушки в гробу. Только увидев знакомую плиту памятника на Долгопрудненском кладбище с овальным снимком молодого отца в военной фуражке, с майорскими погонами на плечах, он понял, что сказал ему Райский минуту назад, однако никак не мог узнать в мертвой старушке свою полную, цветущую маму. Смотреть не было сил. Он положил пачку фотографий на журнальный стол.

- Примите мои соболезнования, - отрывисто произнес Райский, - но, как говорится, жизнь продолжается.

- Простите, мне надо побыть одному.

- Да? - полковник удивленно приподнял брови. - Ну, конечно. Я понимаю. Я вас не задерживаю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Стас Герасимов проснулся с такой тяжелой головой, словно вышел из многодневного запоя, и не сразу сообразил, где находится. В квартире было тихо, душно и пахло сладкими духами Эвелины. Над головой что-то противно, упрямо урчало, Стас подумал, что Эвелина на старости лет завела себе кота, большого и жирного, и, не открывая глаз, простонал:

- Лина, убери животное!

Никто не откликнулся, урчание продолжалось и ужасно раздражало. Он разлепил веки, увидел, что Эвелины рядом нет, а на тумбочке у кровати мигает красный огонек телефона.

- Лина! - позвал он еще раз. - Возьми трубку!

Прислушавшись, он понял, что один в квартире. Настенные часы показывали половину первого. Телефон все урчал, мигал, раздражал ужасно, и Стас решился ответить. Но в трубке молчали. Он выругался, бросил телефон на кровать и заставил себя подняться на ноги.

В ванной на зеркале было намалевано губной помадой: "Буду в три. Дождись", рядом красовался жирный отпечаток губ.

Под горячим душем ему стало значительно лучше. Голова прояснилась. Сначала он вспомнил, что Эвелина впихнула в него ночью сразу три таблетки какого-то сильного снотворного. Потом стали всплывать, как весенние утопленники, все прочие подробности.

После ужина в ресторане они с Эвелиной обнаружили в машине труп шофера Гоши. Когда прошел первый шок, Эвелина дрожащими руками вытащила из сумочки свой мобильный и прошептала:

- Что там нужно набрать? Кажется, 02?

Стас молча взял у нее аппарат, но вместо того чтобы позвонить в милицию, выключил его, захлопнул крышку и, схватив Эвелину за руку, потащил ее прочь от проклятого "Мерседеса" в сторону Тверской.

- Ты что, с ума сошел? Так нельзя! - испугалась она, однако покорно поковыляла за ним на своих тонких высоченных каблуках. Они влезли в первую остановившуюся машину. Догадливая Эвелина назвала свой адрес и молчала всю дорогу, ласково поглаживая руку Стаса.

Когда они оказались в квартире, он запер дверь на все замки и задвижки и отправился в спальню, на ходу сбрасывая одежду прямо на пол. Улегся в постель, забился с головой под одеяло. Эвелина разделась аккуратно, не спеша, смыла макияж и юркнула к нему. Он дрожал, зубы отбивали мелкую дробь. Она принялась утешать его, целовать, и получилось все удивительно хорошо, нежно, страстно, как бывало только в самом начале их романа.

В полночь Эвелина напоила его молоком с медом, с ложечки, как маленького. Он не стал рассказывать ей ничего, выдумал вполне правдоподобную историю о том, что у шофера Гоши были проблемы, связанные с его прежней службой.

- Кажется, он когда-то служил охранником в зоне, урки, которых он охранял, могли отомстить. Потом он стал служить в ФСБ и тоже мог нажить врагов.