Херувим (Том 1)

- Тогда почему мы сбежали? - резонно спросила она.

- Потому что у меня депрессия и совершенно нет сил общаться с ментами, давать показания. Ну представь, что было бы дальше. Протокол, допрос, понятые, вонючая ментовская, хамские придурки продержали бы нас с тобой до утра. Но главное, мне пришлось бы опознавать Гошу, а я жутко боюсь покойников. Меня тошнит от них, может вырвать.

- Но ведь все равно никуда не денешься. Это твой шофер, машина принадлежит твоей фирме, и после того, как мы сбежали, вопросов будет еще больше.

- И вовсе мы не сбегали, - задумчиво пробормотал Стас, - мы вообще ничего не видели. В ресторане здорово выпили, и ты поймала такси, а я просто забыл о том, что меня ждет Гоша.

Эвелина поднялась, запахнула халат, унесла чашку и вернулась из кухни с сигаретой.

- А если кто-то видел нас? - тихо спросила она после глубокой затяжки.

- То есть?

- Ну мы же с тобой довольно долго крутились у машины, дергали дверцы, совали руки в окно. Теперь представь, что убили его за несколько минут до нашего появления.

- Ой, прекрати, - поморщился Стас, - кто нас мог разглядеть в темноте, тем более запомнить? Это во-первых. А во-вторых, надо быть параноиком, чтобы меня заподозрить.

- А ты думаешь, там нет параноиков? - хрипло хохотнула Эвелина.

- Ну допустим, они там все слегка сдвинутые. Однако у меня есть живой свидетель. Ты, Линочка, была со мной весь вечер. Ты видела, как я вылез из машины, в которой сидел шофер Гоша, живой и здоровый. Ты отлично помнишь, что я никуда не отлучался, пока мы ужинали.

Она ничего не ответила, просто прикрыла глаза. Он погладил ее по коленке. Она отстранилась и тяжело вздохнула. Он вспомнил, что Эвелина не могла видеть, как он вылезал из машины, потому что опоздала минут на десять. Он уже ждал ее у входа в ресторан, а машина стояла в соседнем переулке. Пока они ужинали, он выходил, и его не было довольно долго. Он выходил в туалет и провел там много времени по вполне естественным причинам. У него иногда случаются проблемы с желудком. Впрочем, это не существенно, потому что выйти из ресторана на улицу так, чтобы не заметил швейцар, невозможно.

- Если решил взять меня в сообщницы, выкладывай всю правду, - проговорила Эвелина чуть слышно.

- Какую правду? О чем ты?

- О чем я? - Эвелина рухнула рядом с ним на кровать и, глядя в потолок, медленно, по слогам произнесла: - Обе твои карточки почему-то заблокированы. Твой шофер Гоша сидит в машине и ждет тебя с пулей во лбу. Ты вместо того, чтобы вызвать милицию, сбегаешь и прячешься у меня. Что происходит, Стас?

- Разве я у тебя прячусь?

- Радость моя, телефон твой мобильный за это время ни разу не заверещал. Ни разу. Обычно он у тебя включен круглые сутки. Первое, что ты делаешь, войдя в мою квартиру, ставишь его на зарядку. Зарядное устройство таскаешь с собой. Ты жить не можешь без мобильника, даже в моменты страсти. А сейчас ты его вырубил.

- Просто я очень соскучился по тебе, Линуся, и не хочу, чтобы нам мешали.

- Я тронута. Я почти рыдаю. За это время ты никому не позвонил, вообще никому. Даже папочке с мамочкой.

- Они у меня старые. Они спят ночью.

- Ну, я думаю, убийство твоего шофера - вполне уважительная причина, чтобы их разбудить.

- Слушай, хватит, и так тошно.

- Вот и поделись с товарищем душевной болью. Авось полегчает.

- Я сказал, депрессия у меня, - невнятно пробормотал Стас, отвернулся и накрылся с головой одеялом.

- Ну как хочешь. Я думаю, дело совсем в другом. Ты слишком грубое, примитивное существо для депрессий. Просто на твою фирму наехала налоговая инспекция, братки, конкуренты или все вместе. Утром в банки не забудь позвонить насчет карточек,-она зевнула и повернулась к нему спиной.

Стас не мог уснуть. Его бил нервный озноб, он ворочался, мешал спать Эвелине, и после часа мучений она заставила его выпить три таблетки снотворного. Он проспал как убитый до половины первого, не слышал, как Эвелина ушла, и проснулся от телефонного звонка.

После душа он поплелся на кухню, сварил себе крепкий кофе, заляпал гущей плиту. Телефон опять заурчал, Стас вздрогнул и разбил фарфоровую сахарницу. В трубке молчали. Он хотел сразу бросить ее, но отчетливо услышал музыку. Это не были обычные звуковые вкрапления, попадающие на линию из радиоэфира. Кто-то специально поднес трубку к магнитофону. Он узнал "Битлз". Невозможно было не узнать, поскольку звучала хрестоматийная песня "Естедей".

Продолжая держать трубку, Стас достал веник, совок, чтобы убрать осколки и рассыпанный сахар. Ему пришло в голову, что у старушки Эвелины завелся чокнутый поклонник, который развлекается таким подростковым способом. Внезапно сквозь музыку приятный женский голос отчетливо произнес:

- Ты, Герасимов, глупая обезьяна.

Затем смех и короткие гудки.