Хеви-метал пираты

Кроу снял снаряжение, выключил свет в ангаре и сел на палубе яхты, свесив ноги за борт и облокотившись на фальшборт. Спать не хотелось.

На черном небе сияли звезды. Как и десятки тысяч миллионов дней до этого дня. Звездам было все равно, что сегодня один корабль чуть было не упокоился на поверхности навечно, не стал очередной добычей танаторов. Звезды и не ведали даже о десятках героических мужчин и женщин, что жертвовали собой в бою, чтобы жили другие. Звезды — они там, наверху, далеко-далеко, у них своя жизнь и спускаться в мир смертных они не намерены, как не намерены сами смертные спускаться на умирающую поверхность.

Но не все звезды такие.

Кроу нахмурился, зацепившись взглядом за медленно увеличивающую в размерах звезду. Она словно бы приближалась, но при этом вела себя совершенно не похоже на обычную падающую звезду. Те мелькали по небосводу так, что и не уследить — вжух, и нет ее. А эта приближалась медленно, увеличивалась, нарастала… А потом еще и сменила направление, прочертила небо и затухла где-то на поверхности!

Где-то совсем рядом. И двадцати километров не будет…

Кроу вскочил и перегнулся через фальшборт, пытаясь рассмотреть хоть что-то в непроницаемой черноте за бортом. Нет, конечно же, ничего не видно!.. Но если эта непонятная звезда упала, то где грохот и пламя взрыва? Нет, она точно не упала. Она села! Аккуратно приземлилась на поверхность и там же и пропала!..

Кроу схватил гарнитуру и прижал к уху, но в ней была тишина. Никто не докладывал капитану, а значит, никто не заметил.

А никто не заметил, потому что РЛС не работает, точно…

Кроу медленно обернулся и окинул яхту взглядом от носа до кормы.

Бригитта точно не станет подвергать эсминец риску ради какого-то непонятного явления. Мало того, на эмоциях дня она еще и велит включить боевые и как можно быстрее оказаться как можно дальше. И ей не докажешь, что сейчас предчувствие, так часто помогавшее Кроу в бою, молчит. Что опасности нет.

Кроу кивнул сам себе и полез распутывать причальные тросы.

В конце концов, яхту же строили разведчиком, вот и будет Бригитте разведка. Она же не говорила, что яхтой нельзя пользоваться без согласования с ней.

18

Ветер дул максимально удачно — строгим фордевиндом «Преследователю». Для яхты — ровно в левый борт. Правильно повернуть парус — и на этом же ветре еще и вернуться получится. Главное не потерять из виду корабль.

Кроу обернулся, не отрывая рук от рулевого колеса — нет, пожалуй, эсминец при всем желании не получится потерять. Даже за полтора десятка километров он казался огромным и заметным, особенно на фоне почти идеально круглой луны. Не говоря уже о дымном следе, что тянулся шлейфом за кормой. До чего-то руки Лайзиных техников еще не успели добраться.

Кроу вернул взгляд к компасу, держа азимут. Барометрический альтиметр показывал высоту в сорок метров над поверхностью, но его погрешность в десять метров заставляла держаться все же повыше. С сорока метров даже темной ночью можно увидеть, что творится на поверхности, а уж когда на небе такая Луна.

Флюгер, скрипнув, покачнулся, но вернулся обратно на курс. Кроу закрепил руль и прошелся по палубе, проверил шкоты, крепящие парус — нет, все узлы были затянуты как следует. Наверное, просто порыв ветра. Возле поверхности ветер всегда капризный, не то что наверху — там он плотный и вальяжный, почти не меняющийся и уж тем более — редко капризничающий. Зато уж как выкинет какой-нибудь фокус, ого-го, хоть за борт кидайся.

Кстати, о бортах. Надо бы повнимательнее, рухнувшая звезда как раз где-то тут, плюс-минус пятьсот метров.

Кроу включил захваченный из ангара аккумуляторный прожектор и свесился с правого фальшборта. Пятно света рыскнуло по сухой и мертвой земле, наткнулось на пару кустарников, запуталось в их ветвях. Чистота и пустота, будто тут сначала мета поработала, а после — рудник подчистил. Но нет, мета сюда еще не добралась.

Просто мертвая местность.

Кроу повел прожектором дальше и — вот оно! Пятно задергалось, запрыгало по неровным стенкам глубокой широкой траншеи. Метра три в ширину, она тянулась почти перпендикулярно курсу яхты и, насколько можно было судить в искусственном свете, слева она становилась глубже, в то время как справа — мельчала на всем своем протяжении.

— Значит нам налево… — сам себе пробормотал Кроу, закрепляя прожектор на носу и направляясь к парусу.

Еще пять минут полета — и траншея оборвалась. Прожектор только успел выхватить что-то огромное и серебристое, словно мета пожрала гигантский валун, и под яхтой снова потянулась мертвая и безжизненная земля.

— Привет… — выдохнул Кроу, одной рукой дернул узел, держащий противовес паруса, другой — сбрасывающий якорь.

Внизу заскрежетало, захрустело, якорь за что-то зацепился, и подпружиненная лебедка мягко остановила яхту.

Надо же, работает. А Анри все ворчал — «Да заче-е-ем тебе эта штука, да где ты вообще я-я-якорь собрался кидать, только ве-е-еса добавляешь…».