Хидэёси. Строитель современной Японии

18. Его Величество [император Японии] должен будет направиться в китайскую столицу; это требует хорошей подготовки. Этот визит императора произойдет в году, который придет на смену следующему году. По этому случаю ему представят десять провинций, близких к столице. Все придворные получат там лены; указания будут даны в свое время. Самые смиренные получат десятикратную стоимость [того, что имеют сегодня]. Самые великие будут наделены сообразно их личной важности.

19. Пост кампаку Китая достанется, как сказано выше, Хидэцугу, который получит сто провинций, близких к столице. Пост кампаку Японии перейдет, в зависимости от того, будет ли к этому готов тот или другой, к […] или [Укита Хидэиэ, недавно назначенному губернатором Сеула].

20. Трон Японии перейдет к юному принцу или к принцу Хатидзё.

21. Ответственность за Корею возьмет на себя [Хасиба Хидэясу], свойственник, или Укита Хидэиэ. В этом случае на Кюсю будет назначен [Кобаякава Хидэаки].

22. Путешествие императора в Китай следует организовать в соответствии с ритуалом императорских переездов (гёко). Его Величество проследует дорогой, проложенной нашими войсками в походе. Необходимые люди и лошади будут реквизироваться на месте.

23. Корея и Китай будут взяты без затруднений. Поскольку не будет ни малейшего волнения и поскольку никто из простонародья не убежит, обратитесь к должностным лицам провинций и отдайте приказ о приготовлении к походу.

24. Уточнения о представителе [японской] столицы и Дзюракутэя я сделаю позже (18 мая 1592 года.).

Эта знаменитейшая командная записка, как всегда у Хидэёси, в нескольких словах резюмирует ситуацию, оставляя мало сомнений в природе намерений и представлений автора. Во-первых, он плохо оценивал расстояния, как и площади: послать лошадей в количестве, необходимом для создания внушительной кавалерии, в Корею было далеко не то же самое, что переправить их через пролив Симоносэки, и даже не то же самое, что отправить их в каботажное плавание между островами и рифами Внутреннего моря, хоть в то время такое плавание и было весьма опасным. К тому же, даже если число «сто» в понятии «сто провинций» было лишь условным и скорее имело смысл «много», позволительно задаться вопросом о значимости земель, окружавших китайскую столицу, которая, сверх того, отнюдь не имела того центрального положения, как Киото, размещенный в центре империи; Пекин находился на самом севере Китая, у подножия Великой стены и недалеко от земель кочевников, плохо контролируемых. Что касается династии Мин, то даже при тогдашнем ее шатком положении она сохраняла больше реальной власти, чем когда-либо имел император Японии, и трудно представить, чтобы китайский император Ваньли[7] (1572–1620), каким бы малодушным он ни был, без попытки сопротивления подчинился диктату иноземного полководца. Наконец, огромность бесконечной равнины, углубиться в которую значило слишком оторваться от своих баз, была опасней локального сопротивления опытных армий.