Хигналир (СИ)

А ведь они даже внешне похожи. Смотрю на Леску, и вижу маленькую Снолли, если бы ещё волосы не светлые были, а пепельно чёрные.

— Нет, даже для меня в детском возрасте перебор, — не прерываясь на еду ответила Снолли.

— Где бесконечности? — недоуменно закрутился Фродесс. — Где?

— Ха-ха, — повеселились мы.

— Как вкусов может быть бесконечно, — решил я поиграть в эту игру, — если ты не почувствуешь большего разнообразия, чем на то заранее предрасположен твой язык. Человеческое восприятие ограничено.

— Да это понятно, я говорю сколько в салате вкусов, в салате, а не в твоём восприятии, — парировала Леска.

— Вне контекста восприятия не существует никаких “вкусов”, — парировал я.

— Ну так и дальше меряй все в рамках своего сиюмоментного восприятия, — отколола она. — В добавок, понятие вкус даже касательно пищи — это гораздо больше, чем ощущения в языке. А как же всё то, что влияет на вкус за пределами самого блюда? Эмоции, атмосфера, цвет тарелки, запах и вид блюда. Фраза “сколько всего” — это не про твой ограниченный мирок, а про то, на опоре чего твой ограниченный мирок строится, — она указала на салатницу, а затем повела руками дальше на “всё остальное”. — Не ты же есть исключительный автор своего опыта, ведь основа твоего опыта преспокойно существует без тебя, — тоненьким голоском пропищала девочка.

— Чего разбушевалась, полегче. Тебе всего несколько лет, если не забыла, — закончились мои доводы на тему вкусов в салате.

Складывается впечатление, будто, в самом деле, с профессором философии угораздило ввязаться в спор. Я погрузился в глубины собственного мирка. А ведь правда, если я вижу только отражение исходной реальности, откуда мне знать, сколько вкусов в моём теоретически неограничимом уме потенциально возможно испытать? Почему-то эта мысль несказанно порадовала меня. Она намекает на что-то такое, в поиске чего я всю сознательную жизнь, но, чтобы понять, на что, мне снова не хватает... тонкости что ли? Да, мне определённо не хватает тонкости: я ел тот же салат, и не заметил, что там есть капуста.

В библиотеке я поделился со Снолли спекуляциями Актелла, было интересно услышать её мнение. Мы засели там в полной темноте, друг друга видно не было.

— Ой, да какую долю составляют наши монеты от королевского дохода? — забраковала она.

— Какую?

— Не знаю, маленькую, недостаточную, чтобы стать причиной описанного тобой феномена.

— А что, если проклятие заразно? И наши деньги заразили другие деньги? — предположил я.

— Тогда по цепочке заразилось бы всё на планете? — рассудила она.

— Ну, не настолько заразно.

— Тогда недостаточно заразно, чтобы стать причиной описанного тобой феномена.

Она всерьёз или незаметно подшучивает? С ней никогда до конца не понятно.

— Значит, по-твоему, это невозможно? — спросил я.

— Да нет, возможно. Просто в голове не укладывается, если это так. Оспариваю в надежде, что найдется менее ошарашивающее объяснение.

— А, то есть ты допускаешь, что вспышка еретичества могла быть вызвана нашим проклятием?

— Интуиция подсказывает, что в легких дозах опроклячивания симптомы правдоподобные.

— Хм... А что... да не... Ладно, если спекулировать, то по полной: Горнозём ведь — Казначей, так? В истории Рофелона он швырялся монетами, да и началось всё с требования уплатить налог в казну Божьей Суммы.

— Да откуда ты это взял? Какой ещё нахрен “Божьей Суммы”?

— Что, “всё было совсем не так”? Ну а как? Рофелон поведал мне... тьфу ты, Рикфорн, — оговорился я. — Что тот, что другой, одного года рождения, небось... Рикфорн поведал, что Гъялдер пришёл с предложением войти в Горнозёмово вероисповедание и лечь под его идеологию за сколько-то золотых. А после отказа Споквейга, напоследок обмолвился, что сами себя и погубите.

— Из того, что рассказывал Спок, да, все так. А насчёт “сами себя погубите”: до этого Гъялдер намекал на неизбежность судьбы, которую ожидает Хигналир, а его добрейший Казначём Горнозей лишь предлагает помощь за скромную плату, якобы его учение поможет нам легче и безболезненнее пережить грядущее.

— Опять, что из твоих слов, что со слов вечно старого деда, выходит, будто Казначей и не при чём.

— Нет-нет, просто я не упомянула, что Гъялдер уведомил Споквейга о расчудесном подарке от его богатейшества Горнозёма. Совершенно бесплатно и почти бескорыстно он насылает заклятие... не помню, как он его назвал. Некое заклятие, “что есть проклятая почва и оно же — удобрение для семени «эфирной идеи», заклятие, которое ускорит её прогрессию”. И ещё вспомнила, он говорил что-то вроде: “Проклятая земля одного владения станет плодородной почвой для эфирного истока, проклятый разум одного упрямца будет эфирным итогом, и примером, и назиданием для несозревшего плода, и удобрением”. Это и натолкнуло меня на мысль, что жители, по большей части, обезумели под влиянием Споквейга. Проклятый разум одного упрямца — это очевидно про кого. Все мы видели, как выражалось это влияние, как любил он собирать всех жителей на лекции по философии хаоса и все такое.

— Чего так стрёмно-то стало, хах. Давай свет что ли разожжём? А то холодно. На душе.