Хигналир (СИ)

— Берегись вмешательства Чернозёма в свой разум! — напоследок предостерёг великий Граф.

Увлекательно быстро я спустился на первый этаж.

Двери открылись, и я увидел слабый, но неслоновый такой свет, нормальный, обычный — солнечный. Покинув лифт и оставив Графа Краеугольного одного, я подошёл к выходу из дворца и, кажется, почувствовал что-то по-настоящему реальное. Это был знакомый зов любимой подушки, который разнес вдребезги весь дворец в одно мгновение, вместе с пространством...

Я проснулся в своей позиционной кровати из древесной руды для сверхглубокого трансцендентального сна на открытом морозе. Я разминал глаза, и у меня напрашивался на вывод: жаль, что верблюжьи конфеты забыл попробовать, но время идти по завету великого Графа — с улыбкой за плечами и лучами».

Чтобырь, истории последователей 5.91: “Фанатик”.

VII.

— Итак, заклинание называется “Сутварженская печаль”.

— Ты же это только что сказал. Забыл? — грубила сестра.

Последовал сдержанный, но прерывистый вздох отца, с очередным многозначительным взглядом в вверх.

Какая странная атмосфера, нас будто космос вот-вот поглотит и переварит. Солнце ещё не зашло, а небо уже чернеет, как умерший хлеб. Ветер порывистый, как прозвучавший вздох отца. А между тем — штиль...

— “Сутварженская печаль”, или “Агония Сутварж”, или “Сутварженский шок”. Вам что-нибудь известно о трагедии в горах Сутварж? Нет? — он облокотился о спинку лавочки, закинул ступню на колено и упёрся руками поверх всего этого.

Только знаю, что горный массив Сутварж отделяет Мииву от Санчиоры, а именно северно-центральные части стран. Мне доводилось бывать в этих горах как в нашей провинции Шизтвульд, так и в Санчиорской провинции Ксюкеки, где менее полугода назад я имел кайф сидеть в одном кругу с шаманами-травокурами.

Когда ему стало понятно, что ничего нам неизвестно, он начал просвещать:

— Четыреста лет назад, а то и восемьсот, а то и гораздо больше, группа психоделических авантюристов собралась вместе перескочить через горизонт. Перейти все допустимые границы осознанности, так сказать. Среди них были шаманы, ведуны, знахари, волшебник и пара краясианских мистиков: отец и сын. И просто кореша шаманские с Санчиоры. Человек тридцать набралось. Объединив знания, задумали они великий ритуал. Долго готовились: в магии практиковались, сознание расширяли, укрепляли тело и про дух не забывали. И вот, в прекрасный день собрались они на вершине горы, обустроили там мистическую атмосферу, ну, знаете, души предков пригласили, лесных духов, горных духов, волшебник там волшебств навёл, не знаю, спецэффекты эстетические, эзотерические, развлечения совместные у костра... байки травили. И подоспел черёд главного блюда: вдули они дружно волшебное облако гипноцвета. Волшебство было в том, что заклинание совместной галлюцинации произнесли, чтобы наблюдать вместе, как гипно-облако из уютной атмосферы через легкие залетает им в коллективный разум. Ну и переборщили, короче говоря. Коллективный бэд-трип словили, да такой тяжёлый, что обезумел разум коллективный. И то ли навлёк, то ли породил он беду живую — самого ужасного на всём белом свете духа Ганж. Объёмы его были столь велики, что не умещался даже в тридцатичеловечный разум, а были там не абы кто, а закалённые дымом созерцатели, маги сильные, компанейские ребята шутливые. Но не до шуток стало, поскольку дух Ганж вывернул их разумы наизнанку, и умерли они в страшнейших каких только можно представить муках. Все, кроме одного. Того ребёнка, сына краясианского мистика. Спасло его то, что ему, как мальцу, гипноцвет не давали, а всего лишь немного чудоцвета насыпали. Так вот, минуя долгую и увлекательную историю о том, как я раздобыл останки того мальчика, который, кстати, стал прославленным дедом и пророком. Не потому, что в будущее глядел, а мудростью оброс, потому что уже в подростковом возрасте отросла борода мудрости, сияющая, как миллион звезд.

Чёрт, только не он! Молочнобородый путник. Он мне и во снах насточертел, а теперь ещё тут, в реальности... Так и думал, что это он окажется безымянным пророком.

— Ну вот и рассказал. А теперь поспешим призвать духа Ганж сюда. Как и почему он нам поможет ты, Лэд, наверное, и сам уже догадался.

Какой там догадался, я абсолютно не втупляю, какая вообще причина может быть, чтобы призвать астральную тварь, самым жестоким образом убившую с тридцатку матерых магов и заядлых курильщиков!

— Нет, знаешь, Споквейг, Спок, иди-ка ты нахуй, ха-ха, я в эту хуйню в жизни не впишусь, лучше убей прямо сейчас, — сквозь нервные смешки высказался я.

Теперь понятно, почему мне дурно так стало. А это ещё ритуал только-только начинается!