Хигналир (СИ)

— Раньше?! Что ты знаешь о времени, смертный? Я, как единственная точка отсчета времени, заявляю, что в этом мире не существует “раньше”! В этой вселенной есть только “сейчас”!

Живот разболелся... словно раскалённые камешки обвалились в области пупка, и тысяча всадников пронеслась по ним табуном через весь мой кишечник.

— Так кто же Ты?.. Если вкратце, — неуверенно спросил я.

С огромными усилиями я обернулся, чтобы посмотреть на божественного Собеседника.

Худощавый перевёрнутый мужик невысокого роста лет пятидесяти парил в воздухе под потолком. Он был одет в свободный тёмно-зелёный свитер и коричневые штаны. Его лысина была буквально идеально круглой, а Его усы заставляли меня трепетать.

— Я и есть те самые четыре начала, на которых зиждется мироздание: Я — Буквы, что льются из твоего поганого рта, Я — Алфавит, который состоит из Букв, Я — Звуки, обозначающие Буквы. Как видишь, в основу мироздания вовсе не заложен никакой “смысл”, — говорил Он, чётко проговаривая свои буквы, а я периодически кивал ему с понимающим видом. — Но прежде всего Я — незримый Пробел.

С последними словами божество четырёх начал исчезло. Вдруг я заметил, что мои глаза закрыты. Я тут же открыл их, ожидая вновь увидеть божество, но вместо этого я проснулся в той же библиотеке. Я сидел на стуле, а моя голова лежала прямо перед банкой отцовских чернил, которые он смешивал с одурманивающими ароматными веществами, чтобы “вдохновение не улетучивалось”.

Приевшееся в конец нашествие созидателей мира всё продолжалось. Я — как вошь на перекрёстке, через чьи апартаменты пролегают божественные пути.

— Будешь котлетку? — спросила где-то справа Авужлика.

— А?.. Да... лишь бы что на зубок накинуть, да языком потолочь, — томно вздохнул я.

Откуда-то справа прикатилась котлета и ударилась о мою руку, оставив след на запястье в виде жирного кусочка. След на руке цеплял мой поникший спросонья взгляд. Где-то в комнате послышался неодобрительный вздох Фродесса. Он не любит, когда кусочки тел его говяжьих друзей катаются по столу. Он слишком сильно привязывался к коровам, что даже смерть не могла разорвать их связь.

Однажды на службе один батюшка поведал мне занимательную историю. Ярнилиус, или просто, Ярнилус (так звали батюшку) помыл посуду разбавленной святой водой, чтобы самоосвящаться, кушая кашу. На следующий день в раковине на грязной освящённой посуде появилось полуметровое чудище с шестнадцатью красными глазами и извивающимися щупальцами-похлестушками. Существо изливало желчь, щупало и плескалось водой, источая зловоние. Соседи помогли батюшке забить тварь камнями, но на следующий день в раковине появился новый, белокаменный, монстр. Его же прогнали раскалённым крестом. Так более продолжаться не могло, и было принято решение очистить раковину от скверны традиционным способом: раковину сожгли на кресте. Церковь прознала о сожжении, и большинство священников в один голос нарекло сей инцидент богохульством, поскольку раковина была освящена святой водой, а значит являлась святыней, несмотря на возникавшие в ней ужасные порождения. Сам иеромонах Инфернус сказал, что неведомые чудища — никто иные как потомки шестидесяти шести незаконнорожденных выродков Джейса, и тяжким проклятьем обернётся нам так грубо встретить их в нашем мире. Так вот, в связи с последними событиями, сейчас в Хигналире я чувствовал себя грязной вилкой в той раковине.

Дождавшись, когда Фродесс с Актеллом покинут кухню, мы с Авужликой приступили решать куриный вопрос. Я рассказал ей о том, что увидел со Снолли в погребальной, а Авужлика известила меня ещё об одной стычке. Некая высокопоставленная куриная особа в сопровождении знатного боевого петуха и нескольких вооружённых кур посетили конюшню. По словам конюха, куры вели себя весьма нахально: они опрокидывали ведра, корыта, запугивали лошадей, пытались поджечь стойло, но, к счастью, в конюшне оказалось слишком сыро; они курили табак, из-за чего старый конь, страдавший астмой, стал задыхаться и чуть не скончался. Сейчас он находился в лазарете. По всей видимости, они что-то искали, но не нашли. Или нашли? Мы с сестрой решили наведаться в конюшню и ещё раз опросить конюха. Может, лошади смогут дать нам подсказку? Я предложил взять с собой Фродесса, ведь кто как не он тонко чувствует лошадиные намеки, но Авужлика категорически отказывалась, объясняя тем, что если он догадается, что это куры убили его коровок, то он не сдержится и устроит скандал в курятнике, из-за чего куры перестанут поставлять нам яйца и менеджмент.

Но, прежде чем отправиться, Авужлике нужно было сходить к воротам встретить дилижанс с гостями, в большинстве своём из родов Кьёркбриг и Хорниксен — сегодняшним вечером намечалось пиршество. Предчувствуя многочисленные просьбы по изгнанию духов нерождённых младенцев, надменные придирки к неувязочкам в Слове Божием и мольбы о возвращении блудного целомудрия легкомысленной дочери, я соизволил пойти погулять.