Хигналир (СИ)

— Я приношу сию жизнь в жертву Подземному Пламени Бога Селакса, изголодавшемуся по душам авантажных наглецов; благослови, Селакс, позволь сему мечу отделять тела от душ вальяжных нахлебников мира сего, прихлебателей, порочащих саму суть отношений человека с первозданной божественностью!

И в тот же миг я отчетливо ощутил радость, уверенность и завершённость.

Воротившись к Коуну, я протянул ему меч.

— Возьми, только что благословлённый Селакосом, ещё тёплый. В благодарность за то, что предоставил немного крови для призыва Ночных духов.

Коун молча отверг подарок, я протянул ещё раз, и он вскрикнул:

— Не надо мне ничего, Бога ради!

Он недовольно промолчал, затем самоиронично усмехнулся и добавил:

— Я думаю, всем будет спокойнее, если он останется у тебя... Кстати, Лэдти, послушай, этой ночью мне приснился необычный сон: я скитаюсь по пустыни, мне жарко, меня мучает жажда. И вижу человека без лица в чёрном балахоне. Он предлагает мне сердцевину сочнейшего фрукта в обмен на частичку души... я соглашаюсь. И тьма...

— А, это просто духи с тебя плату взяли, кусочек души.

— Что? Какого чёрта, за что с меня?! — снова паниковал Коун.

— Потому что мы твою кровь использовали... — виновато промолвил я.

— Почему мою?! А сразу уведомить не мог?!

— Да ладно тебе, не парься, они совсем чуточку взяли, — я показал пальцами “очень-очень мало”. — Одна ночь недорого стоит, ты и разницы не заметишь, уверяю, — махнул я рукой. — Зато мы с тобой живы, да? —сжал я кулачки, изобразив “победный настрой” или что-то в этом духе.

Я хлопнул Коуна по голове и бодро пошёл прочь от собора хлебников в припрыжку вниз по холму. Мой новый приятель удручённо поплелся со мной.

Коун и я прибыли в город.

— Чё с мечом в руках как дурак ходишь? — постыдно высмеивая, прохожий показывал на меня пальцем.

— И что я ножны у духов не попросил?.. — ворчал я.

Я чувствовал себя неловко из-за того, что как дурак — вот так просто в руках несу меч.

— Коун, пошли на торговую площадь, мне нужно купить ножны.

— У нас же хлебники забрали деньги.

Повезло, что они побрезгали прикасаться к хигналирскому навесному зарубку. Выглядит он как непойми что, да и ценности на вид не представляет. Ну, или намеренно оставили, чтобы было вены чем вскрыть.

— Для меня денег заработать — раз плюнуть, я же священник. Айда на площадь, что-нибудь наворочу.

— Ты... священник?! — остановился он посреди улицы.

— Я священник, жрец, колдун, клятвоизменник, лжец и лгун, хах, —не мог я уняться: недавняя суматоха меня не на шутку растормошила.

Пока искали торговую площадь, ко мне подлетела птичка и села на плечо. К ноге у неё была прицеплена записка. Как эта птичка нашла меня? Магия? Чары? Я вытащил и развернул записку:

“Лэд, я знаю, что ты умеешь

воспламенять вещи. Все, что

тебе нужно сделать, это сжечь

записку. Так я определю, где ты

находишься. И вытащу из задницы.

Снолли”.

Записка была исчерчена и исписана незнакомыми мне символами. Интересно, где Снолли раздобыла такое заклинание? Подобных трюков я ещё не встречал.

По прибытии на торговую площадь, я черпнул немного пламени для своих нужд и сжёг записку, нечаянно чуть не спалив и птичку заодно, которая тут же взмыла прочь.

— Зачем ты это сделал?

— Магический маячок для сестры, чтобы она нашла меня.

— Круто, здорово. А что насчёт денег, денег сможешь наколдовать?

— Деньги — мой профиль. Я же священник.

На площади было людно, шумно, жарко и потно. Серхвилкросс являлся городом глубоко религиозным, по этой причине множество уличных проповедников вокруг нас пропагандировало людям свою истину. Мы подошли к одному из них.

— Господь — это механизм, созидающий и аннигилирующий. Всё будет так, как должно случиться, нет смысла пытаться что-либо изменить! Смысла нет! Господь заповедовал: “Путь исключителен: поиск идеального образца; рассчитать, создать, селекционировать, анализировать, перестроить, усовершенствовать; исследовать, инициировать алгоритм «удалить/восстановить»”. Он завещал: “Вы перерождаетесь. Вы трансформируетесь”.

— Что за чушь он несёт? — не уразумевал Коун.

— Это радикал. Они наглухо отбитые, с ними бесполезно разговаривать.

Мы пошли дальше. Подошли к следующему.

— ...Возвращаюсь, и вижу следующую картину: коты лежат в экстазе, а он, прости господи, насилует печёную рыбу! — уморительным голосом произнёс он.

Народ хохочет, престарелый рассказчик продолжает:

— Оказалось, на его половом органе имелись вкусовые рецепторы, поэтому он порой грешил тем, что насиловал продукты.

Народ снова расхохотался. Кто-то из толпы выкрикнул:

— Ну даёшь, ну и истории у тебя забористые! Поведай ещё одну!

— Да, расскажи ещё! — подхватили другие люди.

Старец продолжил:

— Хорошо, будь по-вашему. Есть у меня ещё история. “Идёт путник мимо Хигналиру. Вдруг нога у него заболит! Присел, думает, передохну, само пройдёт. Но не тут-то было — боль всё сильнее да сильнее становится. Присмотрелся мужик к ноге своей — а нога-то и не его вовсе, а чужая: не узнавал ногу свою мужик. Перепугался, затрясся, стал Господа Бога о помощи молить, но тщетно. Через пару минут, глядит — священник идёт. Он ему: