Хигналир (СИ)

Неужели все это был снова сон?! Невозможно! Когда я вылетел в окно, я проснулся по-настоящему, пробуждение было реальным. Может, я снова уснул, пока запоминал сны?

Сердце уже болит биться, от такого стресса. Напоминает боль от разрыва, когда эта жуткая женщина с опухшими щеками кромсала мою грудину, перемалывая её как печеньку.

Нет, сейчас это не может быть сном. Я лично проверил реальность на подлинность, на этот раз —чётко, стабильно. Стало полегче, хотя всё ещё как на иголках электроежей.

Интересно, а каждая птичка одну и ту же мелодию всегда играет или разные может исполнять? Вот сейчас вслушиваюсь, и вроде бы тот же голос разное поёт. Так странно. Никогда ранее не замечал такого.

Я приподнялся, чтобы повздыхать и почесаться. Снолли почувствовала, что я шевелюсь и резко выскочила изо сна со словами:

— А? Что такое? — она протёрла глаза, снова откинулась в кровать, закрыла глаза и сонно промямлила. — Не спишь? Я тоже. Что, страшно?

По её виду было максимально не похоже, что она тоже не спала.

— А? Что?

— Чё “что”? — она глубоко выдохнула, засмеялась и привстала, на этот раз уже пободрее. — Ха-ха, что я несу?.. Что... что я щас сказала?

— Ты сказала: “А? Что такое? Не спишь? Я тоже. Что, страшно?”

— А. Да блин, сон просто страшный приснился.

— О, мне тоже, — сказал я и давай рассказывать ей весь свой сон в деталях.

Снолли лежа выслушала и прокомментировала:

— Какой крутой сон. Поздравляю, ты перешёл из разряда “сонных вольнодумцев” в разряд “сонных мыслестарцев”. И этот твой деда, как он тебя снова в врасплох застал, ха-ха-ха-ха-ха-ха, ой, не могу! Ну ты, это, не, а-ха-х! В таких случаях говори куда Бог — туда и сон.

— Ха-ха, отличная фраза, так и скажу. Куда Бог — туда и сон! — подуспокоился я и спокойно выдохнул. — И полегчало ведь, нервяк сразу отступил.

— Кстати, так та дудка, это флейта или дудка? — посмотрела она на духовой инструмент, торчащий из её рюкзака на полу.

— И что же это?

— Не знаю, потому и спрашиваю.

— Дудка.

— Тогда пусть будет дуделка.

Снолли медленно встала с кровати. Я тоже.

— А тебе что приснилось? — с большим интересом спросил я.

— Мне снилось... что же мне снилось? А, мне снилось, что я маленькая гуляю со Споком во дворе, он говорит: “Снолли, как ты думаешь, может ли быть отрицательное количество человек?” Я говорю: “Да блядь, не знаю, такого с тобой навидалась, что угодно быть может”. Он привел меня в свою лабораторию возле рабочего кабинета на первом этаже, указал на тёмный силуэт и говорит: “Вот, перед тобой сейчас минус один человек”. Этот “минус человек” подошёл, протянул мне абсолютно чёрную как бездна руку... я прикасаюсь к его руке, — Снолли вытянула руку перед собой, — и мне отрывает пальцы! — Снолли дёрнула рукой.

Мы заржали как дурные, одновременно поднимаясь с кровати.

— А ещё снилось, — продолжала Снолли, зевая и потирая глаз, — что нахожусь в какой-то школе для молодых девиц, и директриса спрашивает узнать, во сколько наша преподавательница по культуре собирает учениц на ночной ритуал. Я говорю: “В ноль ночи”. “В ноль ночи?” “Да”. “Это когда?” “Ну, за час до часу ночи.” И она так манерно качает головой: “Молодая леди, это называется полночь”.

— Ха. Аха. А-ха-ха, — похохатывал я, пока не расхохотался.

Тем временем мы, закинув походные сумки за спину, выходили из комнаты в коридор на втором этаже.

— А потом я не удержалась и сказала, что ритуал продлится ровно три минуты шестьдесят секунд.

— А она что?

— Цокнула языком, сделала замечание.

— Ох. Кошмар.

Мы спустились по лестнице, зашли в гостиную, но там никого не оказалось. Только утренний свет и сквозняковые едва заметные волнения белых занавесок.

— Так, где хозяева? — заглядывал я за все углы. — Пошли-ка в детскую, предчувствие у меня недоброе.

Открыли дверь в детскую: а там кровь. Кровавая дорожка вела в угол, в котором лежала Гипоциклоида с разбитым в дребезги лицом.

— А вот и хозяйка, — с весельцой озвучила Снолли. — А где же хозяин?

Снолли, похоже, настолько заскучала за последние годы, что радуется трупу.

— На работе. Смерть смертью, а напитки сами себя не разольют, — предположил я. — Предупреждал же, обязательно сожгите ребёнка... — причитал я. — Кстати, где ребёнок?

— Бхъюя бвях гвябвюаг глглглг.

— Берегись, — окликнула меня Снолли, указав пальцем за пределы угла моего обзора.

Ёб! Из-под шкафа вылез младенец гидроцефал и, быстренько шевеля крошечными конечностями, пополз на животе в мою сторону, но ему тут же влетел в бок метательный нож, пришпандоривший малыша к паркету. Маленький монстрик ещё чутка поматылял ручками и навеки утихомирился.

— Фух, блядь, как же я, блядь, пересрался. Охуеть, — ругался я.

Сердце чуть не выпрыгнуло через горло. Еле перевел дыхание в нормальный режим.

— Да вообще, — ответила Снолли. — А ножи-то и впрямь антимладенческие. Как ты их тогда нарёк, так и предрёк.

— Иронично. Ну, что теперь делать будем? Давай сваливать.

— Да зачем? Хата свободна до вечера, можем расслабиться. Давай потусим тут чутка, хотя бы пару часиков. О, пошли кушать.

— Ну... ну ладно, надеюсь сюда никто не придёт.