Хилмор

Сердце Фреи замерло. Хотелось думать, что происходящее – лишь сон, вот только вокруг была не та прохладная и болезненная весна, а терпкая и наполненная ароматом пожелтевших листьев осень. Вестники могут… наблюдать, становиться призраками, если их магический барьер не восстановлен.

Адриан себя ненавидит.

Это читалось в его глазах. Ярость полыхала, разгоралась и внезапно погасла. Его ладони коснулась рука незнакомки.

– У вампиров есть непозволительная роскошь – вечность.

– Она была у меня и до этого, – безжизненным тоном ответил Адриан.

– Нет, – девушка уверенно покачала головой, и ее волосы переливались, словно серебряное свечение. – До этого ты не любил.

– Ложь… – вырвалось само собой, едко, зло.

Адриан хотел убрать руку, но девушка сжала ее так сильно, что ему пришлось сдаться и покорно остаться на месте.

– Нет, до твоего обращения все было иначе. Но ты любишь сейчас, спустя столько лет, спустя годы мучений. Это чувства, проверенные временем. – В голосе девушки звучал неприятный холодок. – Можешь приходить, когда потребуется. Плата прежняя – бокал твоей крови.

– Я не верю в бескорыстную щедрость, – отозвался Адриан, поднимая на девушку совершенно пьяный после свежей крови взгляд.

– Это моя плата. За то, что я когда-то не поверила тому, кто любил меня так, как ты любишь ее. Я знаю о тебе все с тех пор, как ты переступил порог этого дома. Слишком неосторожно с твоей стороны, но, считай, повезло. В Хилморе едва ли найдется кто-то еще, способный прочитать мысли вампира.

Адриан покачал головой, спутал волосы испачканными пальцами, но не обратил на это внимания. Он в задумчивости рассматривал хозяйку опустевшего к утру особняка, стараясь привыкнуть к расплывающемуся миру.

– Дождись полнолуния, мне нужно тебя кое с кем познакомить. Тогда все поймешь.

Фрея вздрогнула. По телу побежали мурашки, сперло дыхание, и она, в попытке сделать хотя бы один глоток воздуха, проснулась.

– Чертов барьер!

Слова эхом отразились от пустых стен спальни. Фрея посмотрела вверх, на расписанный едва заметной серебряной краской потолок. Изображенные ветви деревьев переливались в лучах рассвета. Казалось, что снаружи тепло, но, выглянув в окно, Фрея поняла, что иллюзия развеялась. Солнце – магия, созданная Адрианом. В саду было хмуро и по-весеннему прохладно.

Самое жестокое – все видеть. Она наблюдала за Адрианом против своей воли из-за отсутствия барьера. А будь он в порядке, не было бы ни сновидений, ни шепота призраков – ничего, кроме отдыха. Теперь их разделяла новая тайна… последняя ли? Мелисса, братья-близнецы, Дом с химерами… На языке вертелось слово «подсказки», но собрать их воедино пока не получалось.

– Мне жаль вас беспокоить, – донеслось из ловца снов. – Но я прошу меня освободить…

– Верея?!

Фрея поджала губы и посмотрела на сувенир, сплетенный из ивовых ветвей и украшенный лебедиными перьями. Они символизируют любовь. Их добавляют в ловцы – для тех, кто потерял кого-то близкого.

– Я оставила небольшой презент, чтобы связываться с вами. Вы слышите призраков. И… найдите меня, выпустите! Возьмите ловец, он отведет.

Фрея почувствовала, как тревога возвращается, пробуждая ту часть сути, которую она долго в себе подавляла, – злость.

– Ты показывала мне Адриана? – спросила строго, так и не встав в кровати.

– Да. Он – хозяин поместья, вы – вестник без барьера, а я – призрак и, значит, могу сопровождать его через ваши сны. Для этого не обязательно покидать комнаты. Вам нужно все это знать!

– Адриан многим жертвует ради меня… – выдохнула Фрея. И ее злость рассеялась.

– Выпустите меня! Я расскажу больше, – отозвалась Верея.

«О чем?» – подумала Фрея, но так и не спросила. Собралась, умылась, наспех перекусила одним из горячих тостов. Их оставили на комоде «невидимые слуги» – так Фрея именовала для себя призраков, не показывающихся ей на глаза. Им было так приказано. Верея же имела особенное положение в особняке. Язык не поворачивался ее назвать прислугой ни по манерам, ни по речи. И это перечеркивало то странное доверие, появившееся в начале их общения. Где-то был подвох, или так казалось.

Ловец снов оказался совсем легким и аккуратно поместился на ладони Фреи. Из него вылетел крошечный светящийся шар, прошел сквозь дверь и повел в зеркальный коридор на втором этаже Серого особняка.

Запрещенное для посещения место, ведь вампиры не отражаются в зеркале… Других причин Фрея не нашла. Или не хотела искать, зацепившись за ненависть Адриана к самому себе.

Его обратили против воли. Их обоих собирались убить: вестник принес бы неисчерпаемую силу мертвых, а вампир, защищающий вестника, – вечную молодость.

Воспоминания медленно просачивались, перед глазами вспыхивали кадры с кладбища. Все это болезненно перечеркивало прожитые годы без памяти, вдали от того, кого она любила. Может, стоило бы принять удар? Держаться рядом и жить так, чтобы жертва в виде обращения Адриана не тяготила его?

– Мы были связаны, мы были… вместе…

Фрея горько ухмыльнулась.

– Но судьба распорядилась иначе.