Хилмор

Удивительно, как столько лет можно было жить без памяти о себе прошлой. Впрочем, все годы тянулись медленно и вовсе не беззаботно – чувства никуда не исчезли и все время напоминали о себе взявшейся из ниоткуда тоской. У каждого есть своя родственная душа. К ней тянет, несмотря на опасности и тревоги, на препятствия и неурядицы. А после, наконец, происходит встреча. Сердце замирает в сладком предвкушении новых эмоций и тут же продолжает биться, разгоняя по телу новые, ни с чем не сравнимые ощущения, что ты не одинок. Кто бы ни оказался твоей судьбой.

У Фреи так было с Адрианом. Они долго находились вдали друг от друга, пересекаясь только по работе в лавке трав, которую он держал. Фрея плыла по течению, исполняя свой обет служить связью между призраками и живыми, чтобы восстанавливать баланс магии.

Хилмор был пустым, без каких-либо запасов силы. Его защитой занимался ковен, который обеспечивал прибрежный город энергией еще во времена нарушенного баланса. Это давало верховным ведьмам власть над Хилмором и возможность установления своих правил, традиций и праздников. А вера в божеств ушла вместе с фанатиками в лес, ближе к земле, помогавшей тем, кто ее просил.

Фрее не было дела до этого. Она смутно помнила свои первые тридцать лет в качестве вестника.

Вместе с Адрианом в ее жизнь пришли непривычное спокойствие и тишина, которую, согласно поговорке, любит счастье. Однако дни наивного неведения о демонах закончились слишком быстро. В глубине души Фрея осознавала, что за счастье придется заплатить, не зря ведь ее предупреждали о метке гибели.

Она появилась в момент их первого поцелуя. Тонкая, едва заметная. Ее узор расползался по руке, чтобы со временем изменить символ вестника на знак смерти – мотылька на куколку.

После потери памяти он исчез. Значит, решение было правильным. Болезненным и необходимым.

«Когда-нибудь мы встретимся» – так хотелось думать, прощаясь с воспоминаниями и прошлым. И вот сейчас Фрея пыталась понять, когда именно в ней что-то сломалось, когда она позволила чужим словам лишить ее веры в чувства, продержавшиеся несколько столетий. Что заставило ее перестать быть собой?

Отсутствие магии и возможности сражаться и жить ради любви? Запретной любви, ведь она – магнит для демонов. Те, что находились в склепах, – одни из самых сильных. Но, как только их не станет, появятся другие, иначе неделя Охоты не повторялась бы ежегодно.

Нужно собраться с мыслями и внушить себе, что все получится, что вместе у них хватит сил отвоевать право на чувства, так как теперь можно черпать магию призраков, которая недоступна другим без вестника.

На фоне темного грозового неба сад выглядел таким же серым, как и особняк. Вокруг деревьев, в небольших рвах с крутым спуском, журчали горные ручьи. Они – вены, наполненные ледяной водой. Символ жизни. А ивы – то ли печали и скорби, то ли любви и светлой грусти. Для Фреи эти деревья ассоциировались с разлукой. Тонкие ветви – память, ствол – настоящее, а узловатые корни – прошлое.

В тени мелькнул силуэт. Он неспешно приближался, будто давая возможность уйти. Но Фрея, как и дерево, вросла в вязкую глиняную землю и завороженно наблюдала, зная, что это Адриан. От его присутствия на душе стало легче, а нахлынувшие мысли о прошлом затерялись в тихом шелесте ивовых ветвей.

– Вернись в особняк, – донеслось вместе с ветром.

Он не ведал, что Фрея видела случившееся ночью, видела все, что Адриан пытался сохранить в тайне.

– Тебе стоит вернуться, – с легким укором повторил он, находясь где-то совсем рядом и не показываясь на глаза.

– Просишь избегать тебя? – с ноткой грусти спросила Фрея. – Спрятаться в Сером особняке, пока ты не придешь в себя?

– Я не хочу тебя волновать, – послышалось за спиной. – Но, судя по отсутствию Вереи в ее комнате и рядом с тобой, мне нечего скрывать.

В привычном бархатном тембре не прозвучало ни тени эмоций – только холодное спокойствие и необычайно теплое, благодаря магии, дыхание возле ее уха.

– Я могу решить сама. Больше нет заклинания потери памяти, морока, слабости и… барьера от призраков. Я слышу их, а они шепчут больше, чем хотелось бы знать, – немного резко сказала Фрея, но так и не сдвинулась с места, боясь пошевелиться и развеять не то иллюзию, не то решимость Адриана остаться.

– Можешь, – подтвердил Адриан, проводя пальцами по ее волосам и убирая их с шеи. – Но стоит ли это решение тех последствий, которые могут быть?

Его касания говорили лишь об одном – он уже знал ответ. Прохладные пальцы скользили по виску, щеке, шее и остановились возле яремной ямки. В ней ютился крошечный лунный камень, подвешенный на едва заметную серебряную цепочку. Подарок на одно из празднований весеннего равноденствия.

– Мне нечего бояться, – возмутилась Фрея и взяла его за руку. – Мы были далеки друг от друга, но вместе провели куда больше времени… Достаточно, чтобы доверять.

Адриан замер, растеряв на мгновение прежнюю решимость.

– Если это сон, никогда не буди меня, – прошептал он ей на ухо, стараясь мягко высвободиться, пока Фрея не потянула его к себе.