Химера

«Доброго времени суток, детектив. Мои самые лучшие пожелания. Долго думал, писать вам или не стоит, и в итоге решил написать. Не для того, чтобы похвастаться, а… ладно, кого я обманываю. То время, которое я потерял в камере по вашей милости, просто вопиет об отмщении. Пусть и таким вот способом. Хочу, чтобы вы знали — это был я. Все это был я. Я убил недоумка Стенфорда и, к моему великому сожалению, своего наставника — Билла Смита. И если первого я убил бы еще раз, то о втором скорблю до сих пор, но так сложились обстоятельства. Мы не всегда вольны в своих действиях. Но начну сначала, вам наверняка интересно, ведь правда? И да, если вы сейчас думаете, что этим письмом я подписал себе приговор, то хочу вам напомнить, что, во-первых, по этому делу меня уже судили и оправдали, а во-вторых, просто покажите это письмо кому-нибудь еще. Можете, конечно, и артефактами воспользоваться, но скорее всего, это не поможет. Так вот. Начну издалека. Я всегда был любознательным ребенком. Уже в школе опережал сверстников по развитию, мне было неинтересно находиться в стаде баранов. Я рано поступил в университет, в шестнадцать лет. Пришлось, конечно, проходить идиотскую комиссию, но не взять меня они не могли. Ведь я — гений. Вы уже знаете, что на стажировке в исследовательском центре я встретил своего наставника — Билла Смита, а затем и его жену Гретту. Вместе они пытались создать сыворотку, чтобы помочь химере, причем поначалу мой наставник был беспечен настолько, что некоторые опыты проводил на работе, в своей лаборатории. Через месяц после начала моей стажировки в исследовательском центре они предложили мне сотрудничество. Я ведь всегда выделялся своими способностями. До недавнего времени я и предположить не мог, что Гретта периодически подправляет что-то в голове мужа, чтобы он не терял интерес к исследованиям. Мы старались, мы столько сил положили. Было жутко интересно, я много нового узнал для себя, научился многим вещам, о которых в университете нам никто не расскажет. Как правильно разрезать живое человеческое тело, как извлечь органы, еще наполненные кровью, как не дать умереть человеку до завершения операции, это безумно, безумно интересно. Я бы не променял этот опыт ни на что на свете. Как я уже упоминал, поначалу опыты мой наставник проводил на работе, но это было очень опасно, и мы стали искать другие варианты. У химеры был домик на отшибе Клеймса, в мерзком районе Истбоидж, и я подумал — почему бы и нет? Поскольку мне всегда хотелось иметь место, где я мог бы спокойно заниматься наукой, я предложил Гретте и Тане продать домик мне — все равно им он был не нужен. Я уговорил маму купить эту халупу под предлогом того, что мне нужно где-то хранить компоненты для зелий, книги и тому подобное. В общем, ни словом не солгал, ибо в моей комнате уже ничего не помещалось. Гретта помогла мне с уговорами — совсем чуть-чуть, чтобы мама не волновалась. В этом доме мы и оборудовали, как вы знаете, лабораторию. Мой наставник вел тетрадь. И однажды неосторожно принес на работу ее и наполненный кровью амулет — нам срочно нужно было обсудить изменения в дозировке. Мы как раз провели ритуал, кровь была свежей, и соответственно ее нужно было брать в другом количестве, чтобы опять все не испортить. Их и нашел этот идиот Йозеф. Правда, учитывая, что вещи лежали в запертом нижнем ящике стола наставника, большой вопрос, зачем Йозеф туда полез. Могу только предположить, что, как обычно, пытался опередить всех и вся и найти ответы на вопросы к контрольной. Убогий. Мы обнаружили пропажу тетради на следующий день, но даже и подумать не могли, что это Стенфорд. Мы, конечно, испугались. Тане становилось все хуже, амулет пропал, непонятно, чем это нам грозит, а Гретта требует и требует. Пришлось в срочном порядке искать новую жертву. Долго думать не стали, взяли там же, где и до этого. Их там много — такое ощущение, что они живут ради момента, когда их можно будет использовать для опытов. Очень удобно для нас. Йозеф выследил куратора и увидел, как он убил бродягу. И знаете, что сделал этот убогий? Он не пошел в полицию, нет, наш правильный мальчик взялся его шантажировать. Чего он хотел? Не мира во всем мире, не денег, он хотел быть с ним. Быть причастным к серьезным исследованиям. Убогий и есть, что с него взять. Мозгов нет, считай калека. Но нам пришлось смириться. Гретте просто объяснили, что взяли помощника. Полгода этот придурок умничал на каждом шагу, выводя меня из себя. А потом сказал, что ему все надоело, и он сдаст нас полиции. Наивный. Эта пробежка стала последней в его жизни. Небольшой укол, острый скальпель, амулет отвлечения внимания — и вот очередной набор компонентов готов. Дальше было уже не так весело. Я упаковал все в чемодан и уже хотел отчалить в лабораторию, как мне позвонила Гретта. Тут надо пояснить, что Тане ничего не помогло — ничего из того, что мы делали. Она только блевала кровью и плакала, идиотка. Я уговорил Билла бросить все это, а он возьми да скажи все это той роковой ночью жене своей. И как я понял, она поджарила ему мозги до состояния шашлыка. Потом позвонила мне — вас так интересовало, зачем она мне звонила с его телефона. Поорать. Орала много чего, в итоге я пришел к ним домой — порталом, как вы уже поняли, наверное, и застал следующую картину. Везде разгром, а мой наставник сидит в углу и плачет кровью. Выглядело жутковато. Я попытался поговорить с ним, но сознания в нем не было. Он постоянно держался за голову, что-то мычал и качался из стороны в сторону. А потом замирал на месте и так и сидел. Я зашел в спальню и обнаружил Гретту с разбитой головой и без сознания, и Таню, которая истекала кровью как свинья на бойне, но, честно говоря, мне было не до них. И так заколебали в доску. Сдохли бы уже побыстрее, — подумал я тогда. Рядом с кроватью был расчерчен круг. Я предположил, что Гретта пыталась провернуть ритуал сама, но Билл смог ее вырубить. Не уверен насчет последовательности действий, что там было до, что после, описываю свои мысли. Билл умер у меня на руках практически. Я плакал, правда, плакал. Такой ум, такой талант. Но раз уж умер, я решил, что он не будет против послужить науке уже в виде органов и крови. Тем более, на тот момент у меня в самом разгаре был прелюбопытнейший опыт. Поэтому я провел ритуал полностью сам, и хочу отметить, справился великолепно. Правда, затянул немного, и не успел ничего сделать с Греттой. Так-то по-хорошему, стоило ее прикончить, но соседи начали стучать в дверь, и я ушел. Мало ли, кто там и какие способности.

В следующий раз я встретил эту ненормальную фейри уже около своего дома — того самого, где мы проводили опыты. К сожалению, по физической силе я с ней тягаться не мог, и вышло то, что вышло. Но я даже рад. Интересно, знаете ли побывать с другой стороны. Посмотреть на все взглядом жертвы. Почувствовать беспомощность и страх. Думаете, я недальновиден? Думаете, она бы могла убить меня? Вряд ли. Заклинание было написано неверно, я пару букв и знаков поменял в свое время, и максимум, что произошло бы — откатом этой невнимательной женщине прилетело бы. Меня даже коробит столь вопиющее неумение и незнание.

И знаете, мне весело вспоминать ваши жалкие потуги допроса с «сывороткой правды». Все вы, служаки, медики, криминалисты, эксперты так называемые, все вы безнадежно отстали. Билли сделал вас всех, не напрягаясь. Мы с ним сделали. Должен сказать, я подозревал, что долго наши изыскания в тайне не останутся, и с департаментом правопорядка нам, в конце концов, придется иметь дело — так или иначе. Я весьма предусмотрителен и всегда заранее продумываю варианты. Так что мы с Биллом сумели создать противоядие, нейтрализующее действие сыворотки в течение часа после введения в организм. Вдаваться в подробности не желаю сознательно — кто знает, как повернется жизнь, и встретимся ли мы с вами снова. Пусть между нами останется некая недосказанность, тайна. Думаю, вы простите мне жеманность, я заслужил.

К чему я взял на себя труд все это написать — к тому, чтобы вы, конкретно вы знали, что были правы. Только толку от этого — нуль. И еще — я вернусь. Отработаю все, что мне положено по вашей милости и вернусь. Мое имя прогремит в веках.

Со всевозможным неуважением к вам и вашим способностям,

Виттор Кромберг».