Химера

Таню Виттор описывал как аморфную амебу, зануду и бесхребетную дуру. Гретту — как стерву и истеричку, которая всегда орала и психовала, если что-то шло не так. А шло часто. Практически после каждого приёма экспериментальной сыворотки Таню рвало кровью, под кожей словно перекатывались шарики, сочились гноем глаза. Виттор видел три амулета-накопителя, наполненные кровью. С их помощью в Тане поддерживали жизнь. Вливания даже небольшого количества крови хватало на месяц относительно нормального существования.

Что касается убийств Билла Смита и Йозефа Стенфорда, то Виттор был свято уверен, что куратора убила его окончательно свихнувшаяся жена, а Стенфорд-младший стал жертвой грабежа.

— У него вырезали внутренние органы. Почему вы считаете, что это случайные грабители?

— Мне все равно. Это ваша работа — искать и доказывать. Я сказал, что думаю. Если это не совпадает с вашим мнением, мне все равно.

С этими словами Виттор неприязненно глянул на детектива, впервые с начала допроса проявив какие-то эмоции. Видимо, действие сыворотки заканчивалось. Странно, ведь, казалось, прошло совсем немного времени. Трой посмотрел на часы и мысленно отвесил себе подзатыльник — они четыре часа здесь. А сыворотка действует пять часов. Повторное применение нежелательно, но если без этого не обойтись, разрешено — не раньше, чем через две недели при отсутствии негативных реакций.

* * *

— Ты видел? — спросил Трой напарника.

Допрос закончился час назад, Виттора отконвоировали обратно в камеру. Трой ломал голову, как быть дальше. По всему выходило, что он жестоко ошибся, и убийца Билла Смита — его жена либо истекающая кровью Таня Ворски. Но как? Как, Исток побери все на свете, это возможно? Где-то он что-то упускает.

— Видел. Максимум, что мы можем ему вменить — неуведомление надзорных органов о преступлениях. Ну дадут ему год-другой.

— Условно.

— Скорее, заменят общественными работами. Могилы вон копать. А то никто не хочет. Или пробирки мыть.

— Вряд ли его допустят в лабораторию с его анамнезом-то. Только отходы класса А выносить.

— Верно, — согласился Майкл угрюмо. — И что мы шефу скажем? Что облажались по-полной и по-прежнему не знаем, кто убил Стенфорда-младшего?

— Мы не облажались. Этот гаденыш нас обманул, задницей чую. Обманул нас и систему, и мы ничего не можем с этим сделать. Допрос был проведен по всем правилам, есть свидетели. Обратно не отыграешь.

— Подключить чтецов?

— Да нас самих под суд отдадут, — Трой уже думал об этом.

Чтецы — маги, умеющие считывать мысли и воспоминания. Весьма редкое умение, с предрасположенностью к которому надо родиться. Генетически это не наследовалось, выявлялось с трудом, и потому читающие встречались реже, чем оборотни в балетных пачках на улицах Клеймса.

У департамента был один такой, и то не на постоянной службе, ибо был дряхл, потерял почти все зубы и мозги. Но читать все ещё мог. Департамент с него пылинки сдувал, и, кажется, всерьёз готовился оживлять после смерти, ибо ближайший специалист подобного толка жил где-то высоко в горах, куда даже порталы не открыть.

Привлечь его к чтению воспоминаний Виттора они не могли по нескольким причинам. Во-первых, законом запрещалось применять подобные действия к лицам моложе тридцати лет, потому что процент сошедших с ума молодых людей после вмешательства чтецов был крайне высок.

Во-вторых, чаще все-таки чтецы работали с магическими существами. У тех и психика поустойчивее — не у всех, конечно, но у большинства — и способов скрыть свои действия тоже побольше. Людей можно сравнить с открытыми книгами, людям и сыворотки хватает с головой. А чтецы — на самый крайний случай. Ведь те же фейри могут в своём разуме таких лабиринтов нагородить, что сами заблудятся.

В-третьих, права людей как самых слабых в пищевой цепочке охранялись не только департаментом, который по инструкции топил за все разумные виды, но и обществом блюстителей.

Поэтому для того, чтобы чтец влез в голову человеку — не обязательно Виттору, любому — необходимо было взять разрешение этого самого общества. Какое отношение имеет общество к уголовным расследованиям, что вообще может понимать в этих делах, какой дебил наделил их подобными правами — лишь Исток знает. Однако без бумаги с печатью и подписью председателя общества Трой не имел права привлечь чтеца — если на то не было согласия самого допрашиваемого. Тем более что и оснований как будто не имелось уже. Допрос под сывороткой правды был? Был. А ваши тараканы и сомнения — только ваши, уважаемый детектив.

— Да, такое скрыть трудновато будет, — сказал Майкл с сожалением. — Получается, у нас висяк?