Химера

Эльф не боялся ни Алву, ни ее спутника, наемного убийцу. Но он вспомнил о внуке. Если Алва видела и его… Или увидит в будущем…

И Фергюс решил, что их необходимо остановить.

Эльф набрал номер телефона майора Лихобабенко.

– Вы узнали, каким рейсом улетели женщина и мужчина, подозреваемые в убийстве? – спросил он без лишнего предисловия.

– Пока еще нет, – виновато ответил тот. – Было несколько рейсов. Но мы покажем фоторобот всем сотрудникам аэропорта. Я думаю…

– Срочно выезжайте в аэропорт. Встретимся там через час, – прервал его Фергюс. – Я помогу вам.

– Но каким образом? – удивился майор.

– У меня есть свои методы,– туманно ответил Фергюс.

Не мог же он признаться человеку, что собирается основательно покопаться в мозгах сотрудников аэропорта. Фергюс подозревал, что скажи он такое – и майор Лихобабенко сочтет его сумашедшим.

Глава 11

У Джеррика был вид кота, вдоволь налакавшегося сметаны. Слушая Филиппа, он сладостно причмокивал нижней, отвисшей до груди, черной губой и жмурился от удовольствия. Молодой рарог оправдал его надежды.

– Так ты уверен, что Лахлан мертв? – спросил он, чтобы еще раз услышать обрадовавшую его новость.

– Мертвее не бывают, – подтвердил Филипп. Он стоял навытяжку перед кобольдом, вальяжно покачивающимся в огромном вольтеровском кресле. Они находились в янтарной комнате, в которой глава Совета ХIII отдыхал в перерывах между заседаниями. – Я сам видел фотографии с места происшествия в утренних газетах. Голова лежит в нескольких метрах от тела.

– Ай-яй-яй, – с насмешливым сочувствием покачал головой Джеррик. – Вот что значит иметь длинный язык. Тот, кто оскорбляет окружающих, должен быть готов к тому, что кто-нибудь захочет укоротить его мерзкий язык. Или его самого. На голову.

И Джеррик мелко захихикал Он не забыл и не простил Лахлану, что тот назвал его пустобрехом и жалким пигмеем, о чем кобольду сообщили Мичура и Бильяна. Поэтому, когда Алва потребовала у него кого-нибудь из рарогов для своей защиты, он вызвал Филиппа. Задача, поставленная молодому рарогу, была проста – соблазнить эльфийку и уговорить ее убить своего мужа. Фергюс кобольда не страшил. Эльф оказался всего-навсего побочным эффектом от лекарства, которое кобольд прописал Лахлану. Такие изощренные комбинации были в духе Джеррика. Он всегда предпочитал убирать своих врагов чужими руками.

Но Филипп превзошел его ожидания. Лахлан не только мертв, но своей кровью он запятнал Фергюса. Теперь эльфу не отмыться вовек от этой крови. Никто не забыл, как Фергюс несколько лет назад отрубил мечом голову начальнику охраны посольства Эльфландии гному Грайогэйру. А рядом с телом Лахлана нашли самурайский меч. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сопоставить два этих факта. Привычка Фергюса решать споры, отрубая собеседникам головы, сыграла с ним злую шутку. Фргюс окончательно поставил себя вне закона. Убийство члена Совета ХIII – это преступление, за которое может быть только одно наказание. Смерть. Самая ужасная, какую только можно себе представить.

Если, конечно, об этом узнают остальные духи. А это зависело только от него, Джеррика.

Джеррик еще не решил, как он сможет использовать убийство Лахлана не только против Фергюса, но и в собственных интересах Обычно он держал в своих руках сразу много ниточек, к которым, как марионетки, были привязаны различные духи или люди, и по мере необходимости дергал за ту или другую. И марионетки начинали маршировать под его, Джеррика, команды, сообразно его желаниям. А те, кто отказывался, недолго упивались своей независимостью. Джеррик не хуже мойры Атропос, древнегреческой богини судьбы, умел обрезать нити, на которых держалась жизнь его врагов.

Джеррик благосклонно кивнул рарогу.

– Я доволен тобой, Филипп, – произнес он. – Теперь самое время подумать об обещанной тебе награде.

Филипп поклонился.

– Если ты настолько же щедр, как и мудр, повелитель Джеррик, то я могу не беспокоиться о награде, – сказал он. – И я не беспокоюсь, как ты видишь.

Джеррик ухмыльнулся.

– А ты очень умен, Филипп, – с одобрением сказал он. – Даже умнее своего отца.

– О ком ты говоришь, повелитель Джеррик? – нахмурился Филипп. – У меня была только мать, которая меня выкормила и вырастила. Того, кто называет себя моим отцом, я не знал и знать не хочу.

– Тем лучше, – заявил Джеррик. – Я предпочитаю иметь дело с сиротами. Они более преданны.

– Испытай меня на преданность, – сказал Филипп. – И ты убедишься.

– А я испытаю, – ответил кобольд. – И берегись, если твои слова разойдутся с делом.

– Я готов, – снова поклонился Филипп. – Приказывай.

– Но поговорим сначала о будущей награде, – кобольд оскалил черные клыки в надменной усмешке. – Может быть, ты не захочешь ее принять.

– Все, что я получу из твоих рук…

– Ты можешь стать членом Совета тринадцати, – перебил его кобольд. – Такая награда тебя устроит?

– О, да! – воскликнул Филипп. Но сразу же нахмурился. – Однако в Совете тринадцати рарогов представляет…