Химера

Когда Фергюс и Альф в сопровождении Абрафо прошли через ограду, окружавшую дом, на террасу вышел сам Джелани. На вид это был огромного роста черный человек с узким длинным лицом и бритым черепом, на котором были наколоты какие-то непонятные знаки. Таинственные надписи спускались по его щекам и шее и уходили дальше, под накидку желто-зеленого цвета, достигавшую щиколоток духа.

– С возвращением на африканскую землю, Фергюс, – пророкотал Джелани, обнажив в улыбке мощные белые клыки, которым мог бы позавидовать аллигатор. – Я знал, что ты рано или поздно вернешься. Африка никого не отпускает от себя навсегда.

Он протянул свою руку, чтобы поприветствовать гостей на привычный им европейский манер. Альф увидел огромный ноготь на его указательном пальце, который был похож на турецкий ятаган и достигал в длину не менее полуметра. Казалось, что он сейчас вонзится в грудь Фергюса, в самое сердце.

И Альф в ужасе закричал, бросаясь между Джелани и Фергюсом, чтобы защитить деда. А потом свет померк в его глазах, и он, потеряв сознание, мягко опустился на раскаленную солнцем африканскую землю, которая вдруг стала черной, как кожа нгояма.

Глава 19

Альф, очнувшись, не сразу открыл глаза. И услышал, как кто-то сказал:

– Припекло голову мальчишке. Африканское солнце такое же коварное, как абатва.

– Я забыл об этом, – ответил знакомый Альфу голос. Он открыл глаза и увидел, что над ним стоят дед и Джелани, и в глазах у обоих плещется тревога.

– А кто такой абатва? – спросил мальчик.

Фергюс облегченно улыбнулся. А Джелани серьезно ответил:

– Абатва – вечный странник. У него нет ни родины, ни дома. И он очень злопамятен. Когда будешь идти по траве, будь осторожен, чтобы не наступить на него. Он будет мстить тебе всю жизнь.

– Чью жизнь? – с удивлением спросил Альф.

– Твою или свою, – ответил Джелани. – В зависимости от того, кто кого переживет.

– Джелани, ты все так же непримирим, – заметил Фергюс. – Абатва вовсе не такие кровожадные и злопамятные.

– Ты прав, – кивнул, как будто соглашаясь, Джелани. – Если у них есть одна лошадь на двоих, то они, когда проголодаются, съедают ее, а не друг друга. Но это когда у них есть лошадь.

Фергюс не стал спорить. Он склонился над внуком и спросил:

– Все хорошо? Голова не болит?

– Прости, дед, – виновато ответил Альф. – Просто я испугался за тебя. Когда увидел этот ужасный коготь.

– Я так и понял, – улыбнулся Фергюс. – Но ты напрасно испугался. Джелани мой друг.

– А что в нем такого страшного? – с удивлением спросил нгояма, рассматривая свой ноготь цвета перламутра. – Видели бы вы его после того, как…

– Джелани, я думаю, что подробности можно опустить, – мягко прервал его Фергюс. – Мой внук впервые в Африке. И ему не знакомы местные нравы и обычаи. Кое-что, наверное, кажется странным.

– И даже очень, – поддержал его Альф. – Вот, например…

– Альф, ты не проголодался? – поспешно перебил и его Фергюс, опасаясь, чтобы мальчик невзначай не сказал что-нибудь обидное для хозяина дома. Эльф словно оказался между двух огней, и ему приходилось нелегко.

– Крокодила бы съел, – улыбнулся Альф.

– Твой внук есть крокодилов? – с явственно прозвучавшим в голосе уважением спросил Джелани.

– Это такая шутка, распространенная в Европе, – ответил Фергюс, едва сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. – Он хотел сказать, что очень голоден.

– Внук моего друга чувствует голод в моем доме? – почти с ужасом произнес Джелани. – Вот что значит жить не в лесу! Я уже приобрел привычки человека.

Громадный нгояма сокрушался долго и искренне, даже после того, как Альф и Фергюс были уже сыты. Сначала им подали кеджену, пряное рагу из цесарки и овощей, приготовленное в запечатанном терракотовом горшке над углями. Затем фуфу, кашу из корнеплодов, щедро приправленных специями. И только потом – угали, любимое блюдо хозяина дома.

– Настоящий угали готовят только из кукурузной муки, – пояснил Джелани, хищно раздувая ноздри огромного носа. Он ловко скатал шарик из пюре и сделал в нем углубление, которое заполнил кеджену. И отправил шарик в рот. Все это он проделал руками, и огромный ноготь ему, к величайшему удивлению Альфа, совсем не мешал. – Для нгояма он служит источником неиссякаемой энергии. Вот почему мы вырастаем такими большими. Не то, что эти жалкие абатва!

Они сидели втроем на террасе дома, за низеньким столиком, без стульев. Солнце устало склонилось над горизонтом. Заканчивался долгий африканский 12-часовой день. Повеяло вечерней прохладой. Тишину нарушали только рыканье зверей и гортанные вскрики птиц, доносившиеся из леса, который начинался сразу за оградой дома. Но этот шум дикой природы не мешал беседе нгояма и эльфа.

– Тебе нужен баобаб, в котором покоится прах Адетоканбо? – переспросил Джелани, словно не поверив тому, что услышал. – Того, чье имя означает «бог прибыл из-за моря»?

– Да, – кивнул Фергюс. – Если это тот, о ком я думаю, то его должны были похоронить в обезьяннем дереве с золотым диском на груди.