Химера

– Да, я Вук Чой, и мне незачем это скрывать, – гордо заявил мужчина. Он даже словно стал выше ростом, выпрямившись в кресле и расправив свои маленькие плечики. – А вот вы кто такая?

– Я Алва, – очаровательно улыбнулась эльфийка. – И мне тоже ни к чему скрывать свое имя. Как и все остальное.

Она бросила выразительный взгляд на свою полуобнаженную грудь, потом перевела его на бедра, после чего недвусмысленно подмигнула мужчине.

– Тебя интересует этот товар, Вук Чой? – спросила она. – Сегодня он продается с большой скидкой. Пользуйся случаем!

– Да вы с ума сошли! – взвизгнул Вук Чой. – Я сейчас вызову охрану!

– К чему столько шума? – невозмутимо спросила Алва. Но в ней уже начал закипать гнев. – Ты предпочитаешь это делать при свидетелях? Ах, ты, маленький извращенец!

Личико Вука Чоя пошло багровыми пятнами.

– Вон отсюда! – заорал он, стукнув кулачком по столу. Но звук получился слабым, а его вопль за плотно закрытыми дверями никто не услышал.

– Любишь, чтобы было больно? – Алва уже разъярилась. – Пусть будет по-твоему!

Она подошла к мужчине и закатила ему звонкую оплеуху. Потом взяла его руку и приложила к своей пышной груди. Рука утонула в ней, как в тесте.

– Чувствуешь, от чего ты отказываешься? – спросила она. – Есть еще время передумать.

Вук Чой неожиданно всхлипнул. У него из носа текла кровь, капая на белоснежную рубашку с подбородка. Он решил, что перед ним сумасшедшая. И ему стало по-настоящему страшно.

– Я не могу, – прохныкал он. – Меня уволят… У меня дети… Уходите! Я прошу вас! В моем кабинете через пять минут начинается совещание. Сейчас сюда придет много людей. Вы все равно не успеете, что бы вы ни задумали.

– Свернуть твою тощую цыплячью шейку я успею, – мрачно пообещала Алва. – Ты меня разочаровал, Вук Чой. А я этого не терплю. Еще ни один мужчина мне не отказывал.

– Но вы, вероятно, ни у кого не просили списки пассажиров, – резонно возразил Вук Чой.

– Это точно, – рассмеялась Алва. – Ты меня развеселил, и я не буду тебя убивать. А следовало бы. За то, что ты отказался выполнить мою маленькую просьбу.

– Я действительно не могу, поверьте мне, – взмолился Вук Чой. – Это должностное преступление. Меня посадят в тюрьму! Что будет с моими детьми?

– В приюте им будет лучше, чем с таким отцом, – с презрением сказала Алва. Ей на руку упала капля крови. Она брезгливо вытерла ее о рубашку мужчины. – Если вздумаешь кому-нибудь рассказать о том, что здесь произошло, берегись!

– Никому, – торопливо заверил ее Вук Чой. – Никогда!

– Пусть это будет нашей маленькой тайной, – обворожительно улыбнулась ему Алва на прощание и вышла из кабинета.

В приемной Филипп склонился над коротко стриженой девушкой-секретарем, которая не сводила с него восхищенных глаз, и что-то говорил ей. Увидев это, Алва дала волю своей долго сдерживаемой сокрушительной ярости. Она подошла к столу, за которым сидела девушка, и одним движением смахнула на пол все, что на нем находилось. После чего вышла из приемной, хлопнув дверью.

Филипп догнал ее через мгновение.

– Ничего не вышло? – невозмутимо спросил он.

– Он оказался импотентом, – буркнула Алва.

– Бедняга, – посочувствовал Филипп. – Я это сразу понял, как только увидел эту страхолюдину в его приемной.

– Не заговаривай мне зубы, – рыкнула Алва. – Я видела, как ты улыбался ей!

– Я обеспечивал твой tete-a-tete с ее начальником, – улыбнулся Филипп. – Скажешь, что я плохо справился с этим?

– Ну, ты и наглец! – со злобным восхищением произнесла Алва.

– Благодарю, – сказал Филипп. – Так ты мне дашь пять тысяч?

– Ты еще и альфонс, – презрительно произнесла эльфийка.

– Это кто? – озадаченно уставился на нее рарог.

Алва невольно рассмеялась.

– Все время забываю, с кем говорю, – сказала она. Но уже не таким резким тоном. – Бравый вояка без страха и упрека!

– Во всяком случае, не дурак, – спокойно ответил Филипп. – Так что насчет пяти тысяч долларов? Или мы возвращаемся в Берлин?

Алва, не говоря ни слова, расстегнула свою сумочку и достала из нее пачку долларов. Отсчитала нужную сумму и протянула ее рарогу.

– Ни в чем себе не отказывай, – сказала она, с нескрываемым сожалением глядя, как деньги исчезают в кармане рарога.

Филипп ничего не ответил и ушел, бросив через плечо:

– Жди меня в гостинице.

Алве пришлось возвращаться в гостиницу одной на такси. Всю дорогу она подавленно молчала. Удар, нанесенный ей крошкой Вуком Чоем, был болезненным. Действительно, мужчины еще ни разу ей ни в чем не отказывали, когда взамен она предлагала им себя. Алва подумала, что она стареет. Эта мысль почти парализовала ее волю. Она вошла в номер и упала на кровать, не раздеваясь и не сняв туфелек. Но не заплакала. Глаза ее были сухими и пылали от ненависти, как и сердце. Она ненавидела Фергюса, но еще больше – мальчишку, которого она видела рядом с ним в московском аэропорту. Незаконнорожденного сына Лахлана.

Когда Алва в своих размышлениях дошла до мужа, то скрипнула зубами от ярости.

– Берегись, неверный муженек, – прорычала она в тихом бешенстве. – Ты за все расплатишься со мной. И за всех.