Химера: Проза. Лирика. Песни [Авторский сборник]

У поручика Тенгинского полка,
дуэлянта, острослова и рубаки,
черный взгляд туманится слегка,
губы шепчут: «подлые собаки».

Как людей за все не презирать,

так жадны, завистливы и слепы,
лишь бы сподличать, кого-то
                                        оболгать,
просто так, душонке на потребу.

Перед кем здесь душу изливать,

сердцем высветив углы непониманья,
чьи уста блаженно целовать,
где искать участья и вниманья?

С кем взлететь на крыльях над

                                                   Землей,
облететь и снизиться устало?
Давит свет стянувшейся петлей,
чтоб поручика совсем не стало.

И с тоски злословит, как и все,

и целует руки нелюбимым,
провожая по небесной бирюзе
тучки, те, что с Родины гонимы.

И летя, подстреленный, с горы,

отражая солнце эполетом,
думал: «спи, Россия, до поры…»
Тут душа простилася с поэтом.

Полетела в рай иль, может, в ад:

где укажет место суд ей божий.
И звезда скатилась на закат.
«Кто-то умер», — крест кладя
                                  сказал прохожий.

Ты не первый, даже не второй,

и, конечно, будешь не последний.
Что тогда, что нынешней порой
убивают пулей или сплетней.

У поручика Тенгинского полка

на могиле камень обелиска.
И, как раньше, гонят на века
тучки с Родины, обидами затискав.

Послание из дурдома

На улице снег, одновременно дождь,
С трибуны кивает нам пламенный вождь.
Мы все завопили зачем-то: «Ур-ра!!!» —
Дурдом всенародный. Лечиться пора.

А мы не хотим, проживём в дураках —

Ногами в говне, головой в облаках.

Посуда

Глаза в глаза, весне навстречу
иду, разлуку одолев.
За то, что сделано отвечу:
за строки вещие, за блеф.

Грехи утаивать не буду:

да, этой осенью любил,
и бил на счастие посуду,
и сердце девичье разбил.

Ошибок сделано немало:

и смех угодливый, и ложь,
и бес тщеславия двуглавый
в меня не раз вселялся тож.

Душа черт чем переболела,

и все ж я жив, здоров, с тобой.
Ты мне простила все, сомлела,
пьешь взгляд мой серо-голубой.

Про любовь

В грудях зарылся хуем,
И хуй затрепетал,
Подумал: «Ох, и вдуем!»,
И тут же колом встал.

Подумала пизденка:

«Ох, всласть я наебусь!».
А секель пискнул тонко:
«Я с хуем обоймусь!».

Тут жопа протрубила:

«Ко мне, дружок, ко мне!
Я многих полюбила,
Иди ж и ты ко мне».

Хуй пер упорно к цели,

И с марша сходу — в рот!
«Нахал, да как вы смели
Ебать наоборот!»

То взвизгнула пизденка,

Ероша маховик.
А хуй ответил звонко:
«Я с детства так привык».

В пизде селедкой пахнет,

А в заднице говном,
И лишь дурак не трахнет
Рот, пахнущий вином.

Просо