Химера: Проза. Лирика. Песни [Авторский сборник]

Мороз и солнце — день чудесный!
Не буду лгать, украдена строка.
А написал ее поэт один известный,
что был убит рукою дурака.

Мороз и солнце — чудо сочетанья,

как двуединство сердца и ума,
как двух врагов нежданное братанье,
как я и ты, как скипетр и сума.

Мороз и солнце. Вышел я на волю

и воздух пью, как сладкое вино,
и пьян и радостен с такого алкоголя.
Не всем его испробовать дано.

А это жаль, мы все бы были чище:

и взором ясные, и светлые душой,
не гнули б спин на жизненном ветрище.
Мороз и солнце — это хорошо!

Долги наши

Пора, пора сбираться нам в дорогу,
пора, пора оплачивать долги,
коль с нами жизнь не строит недотрогу,
и ко всему чуть свихнуты мозги.

Коль брали в долг, и время рассчитаться,

не будем корчить нищего лица:
есть кое-что, с чем можно и расстаться,
на посошок испробовав винца.

Нога — в сапог, рука — в рукав шинели,

на лоб надвинув черный козырек
пойдем под песню бешеной шрапнели
встречать последний, проклятый денек.

Рот перекошен в крике озверелом,

глаза красны от бешеной тоски, —
и вот убит один промежду делом,
зажав руками бледные виски.

Еще один с долгами рассчитался:

за хлеб, за воду, даже за любовь.
И вот второй, и третий распластался,
пролив на землю трепетную кровь

Пора, пора сбираться нам в дорогу,

пора, пора оплачивать долги, —
коль с нами жизнь не строит недотрогу,
и ко всему чуть свихнуты мозги.

Дурашка

У товарища Аркаши
мысли подлые, не наши:
как бы где кого надуть,
шухель-мухель провернуть.

В этом грязном Тель-Авиве

бабка, тётка и свояк
пишут: «Мы здесь так счастливы,
всё курей едим, оливы».
Он поверил им, простак.

Что ж езжай, езжай паскуда.

Знай, назад дороги нет.
Вспомнишь Родину, иуда,
сионистская приблуда,
недоделанный брюнет.
Не сидеть тебе в палатке,
не хмурить простой народ.
Ох, в Израиле не сладко!
Да, в Израиле не сладко.
Слышь, намаешься урод.
Но не слушает Аркашка
и без Бога в голове,
не молившись Иегове,
упорхнул — дурак, дурашка.

Дурочка