Химерион (СИ)

- Быть тебе рабом в омуте черном. Зло потешатся сестры мои с тобою, человечишка глупый - пригрозила она. Угомонить девку, словом и разрешить ссору миром не представлялось возможным. Оставался один лишь выход, шаманский порошок и его сила действия. Я взял щепотку, и когда русалка приблизилась вплотную, бросил ей в лицо, что тут началось. После череды громких чихов, девка завизжала так, что уши позакладывало. Она терла глаза, беспрестанно чихая - Проклятый колдун, что ты сделал ирод окаянный! Чтоб тебе пусто было, чтоб век бабы не видать, чтоб детишки сором поросли, чтоб - Эка ты люта на слова и черна на язык. Русалка взвыла, яростно растирая глаза, снова расчихалась, ртом пошла сероватая пена, сменяемая приступами кашля. Она рухнула на землю, корчась в жутких судорогах, царапала лицо, хрипло рычала, сплевывая черноватую слюну, ее проклятий я уже не мог разобрать. Вскоре она обессилила совсем и только изредка вздрагивала, едва шевеля губами на жутком месиве изодранного лица. Все тело ее покрылось гнойными язвами, приобретя отвратный пунцовый оттенок, проступили вздутые вены. Теперь ты угомонилась? Вышла дурь или как? - ответа не последовало. Я поискал ужа, но того и след простыл. Зачастую нам невдомек, чем обернется, то или иное брошенное слово и как зазвучит его многоголосое эхо.

Я осмотрелся по сторонам, и показалось мне, что не так уж все здесь спокойно, как должно было быть. Всколыхнул, потревожил спящие воды, и зашевелилось спавшее там прежде времени, да еще совсем мертвая русалка в ногах не скрашивала моего прямо не завидного положения, при таком положении дел, человеку свойственно бежать без оглядки. Я же супротив всему здравомыслию, решил идти своим путем, неспешно словно знал все наперед, правда, был в полном неведении, но это не повод для малодушных поступков. Русалка, как мне показалось, в который раз умерла и думается так, что вторично по ней печалиться некому будет, тем паче мстить. Вздорная девка любому обуза, потому как с ее проку и капли не наберется. Определившись по солнцу со стороною и окинув взором, предстоящие преграды, что глазом видимы с тем и пошел, лениво подумывая над мыслью - Нужны ли белому свету русалки, или ну их всех разом в адово горнило? Да и вообще, мало ли чего привидится дурню, что просиживает время в кущах с особой травой, там всякая небыль обернется в искаженную явь.

Топкая вязь жижи резко перешла в песчаный отлог на котором торчали, чернея две высохшие, древние ивы. На одном из деревьев восседало нечто схожее на птицу лишенную оперенья, в огромном дупле другого дерева дымил трубкой багровый, чернобородый дядька с золотою серьгою в ухе. Видимо они о чем-то горячо спорили, потому, как не сразу заметили меня, да и по обрывкам некоторых фраз, можно было догадаться, что эти двое в конец разругались. - Эх, цыган, цыган, кабы не сидел ты там, где сидишь, такую бы взбучку я б тебе устроил - с укором сказал ощипанный. Сам то хорош, последние перья продул. Голозадый - огрызнулся бородач. Это я то голозадый? - возмутился ощипанный - Морда твоя не мытая, конокрадишко мелкий. Я шулер маститый, таких людей до нитки обирал. - Обирал Прошка с тузом в рукаве, а стал ощипанным с ивы - съязвил цыган. - Сел Прошка с бесом в карты играть. Удумал Прошка беса обставить. Спустил все до копейки, и даже портки, мудя поморозил, продул две руки и с ними ноги. Голову снял и на кон поставил. Карта легла, а вишь не козырная масть. Теперь вот сидит пернатое чудо, не Прошка, в азарте не видя, на что стал похож. Голосит, ставлю все перья! Чую удачу, мой этот день! Вот подуют ветра, взмолишься голозадый - рассмеялся после цыган. - А сам то хорош, красавец! - крикнул Прошка. - Люди добрые гляньте, вот где чудо невиданное. Цыган без удачи, подкову счастливую дядьки болотного стережет в дупле, и рад бы украсть, да руки больно коротки! Потому как по локоток заточены, чтоб вшу шуструю по бороде гонять - и тут ощипанный Прошка увидел меня. Брань вмиг стихла. День добрый, господа хорошие - ответа не последовало.