Химеры среди нас

– Вероятно, – с предусмотрительной осторожностью отозвался тот.

– И, как считаешь, любой бы согласился? Здесь, в «Нейме», для химер созданы лучшие условия. Организация обеспечивает медицинскую помощь с учётом звериной сущности, такого нет ни в одном госпитале, даже по самой дорогой страховке. И не нужно волноваться из-за случайных обращений. Есть возможность свободно общаться с теми, кто находится в такой же ситуации.

Мино задумчиво поджал губы:

– Думаю, кто-то может и отказаться. Например, чтобы оставаться независимым.

Его реакция не была похожа на реакцию человека, что-то скрывающего.

Давид постепенно сбавил обороты, задав ещё лишь пару вопросов. Затем отделился от группы, утягивая за собой Софию.

– И что? – спросила она, когда они подошли к бару.

Он предложил ей игристое, она приняла бокал, но пить не спешила. Сам же подхватил ещё один стакан с виски и вновь повернулся к Софии.

– Мино не знает, что Леопарди – твой отец, – тихо, но уверенно заявил Давид.

– Можно было и нормально спросить у него, – проворчала она. – Вы, может, не слышали о такой функции, доктор Сезар: откровенный разговор, без хитрых подкатов и завуалированных манипуляций.

– Я слышал о функции «соври, если не хочешь отвечать честно», Михельсон, – отозвался он, озираясь. – Многие ею пользуются во время «откровенных разговоров». Хочешь выяснить правду – не спрашивай в лоб. Что там?

Давид указал в угол комнаты и потянул Софию за собой. За неприметной дверью, замаскированной под стеновую панель, скрывалась маленькая библиотека с письменным столом. Осмотревшись, он прикрыл за собой дверь и пояснил:

– Здесь мы можем поговорить, не боясь быть услышанными.

София вздохнула и села на широкий подоконник. В окно было видно круглую площадь и два других корпуса. Смеркалось, поэтому Давид включил светильники.

– Несмотря на то что Мино неизвестно о твоём родстве с Леопарди, думаю, они знакомы. Сейчас можно спросить его обо всём открыто. Но…

Он взглянул на задумчиво глядящую вдаль Софию.

– …если тебе это нужно.

Она стянула обруч с ушками и запустила пальцы в волосы, чтобы помассировать голову.

– Я не знаю, Давид. Меня… меня не особенно трогает сам Лео Леопарди. Даже то, что он тоже химера – ну и? Если бы я узнала обо всём хотя бы год назад, до «Нейма», то уже, наверное, бежала бы к нему на встречу. А теперь он не сможет сказать мне ничего нового. Мне тяжело принять всё это из-за родителей, – она прижала руку к груди и скривилась, как от боли. – Из-за мамы. Она всю жизнь заставляла меня чувствовать себя виноватой из-за моих… уродств. И это так несправедливо, ведь на самом деле виновата она!

Давид выдохнул:

– О чём ты говоришь, какие уродства? – он подошёл чуть ближе, но всё ещё оставался на достаточном расстоянии, чтобы держать себя в руках и не бросаться с утешающими объятиями. – Ты уникальна, даже по меркам химер. У тебя два удивительных дара. Не стоит искать, кто виноват. Ищи, кому стоит быть благодарной.

София фыркнула и тут же шмыгнула носом. Ну вот, она ещё и плакала. Давид растерянно огляделся, но в комнате не было ничего, что могло бы развеселить огорчённую женщину.

Он решил дать ей время, сам же стал неспешно прогуливаться вдоль полок, бездумно разглядывая книги.

Между двумя стеллажами тёмного дерева, подсвеченная мягким светом, висела картина. Давид прочитал подпись: «Пабло Пикассо. Минотавр и мёртвая лошадь у пещеры перед девушкой в вуали. 1936 г. Авторская копия».

Полотно выглядело жутко. Пугал не только сюжет: чудовище, несущее мёртвую лошадь, как какую-то рухлядь, отходило от тёмной пещеры, из которой кто-то протягивал руки в умоляющем жесте. Сама манера, в которой был изображён Минотавр, похожий на дьявола, с огромными ручищами, одной из которых он взмахнул в сторону девушки с вуалью, наводила ужас. Чёрные пятна-дыры в пещере и в теле лошади, резкие цвета – красный, синий, грязно-розовый – и сюрреалистичность происходящего вместе создавали неприятный эффект. Давид не мог понять, что происходило, но нутром чувствовал многозначность картины. Как будто она точно что-то подразумевала, но без дополнительной информации невозможно было понять, что именно.

Он продолжил исследование полок.

Внимание привлёк внушительный том. На потёртой тёмно-красной поверхности не было никаких надписей, но на корешке с рёбрами можно было разобрать буквы «de Bodin».

Книга лежала на отдельном постаменте и выглядела очень старой, тронь – рассыпется. Однако любопытство взяло верх, и Давид осторожно приоткрыл её.

– «De la démonomanie des sorciers». «Демономания колдунов», – вслух перевёл Давид. – «Жан Боден».

– Интересное чтиво, хотя и спорное, – раздался голос у него за спиной.

Давид обернулся – оказалось, Мино бесшумно вошёл в библиотеку, на что София не обратила никакого внимания, продолжая глядеть в окно и выводить пальцем рисунки на запотевшем от её дыхания стекле.

– Очередная средневековая охота на ведьм? – уточнил Давид, разглядывая титульный лист. – Тысяча пятьсот восемьдесят первый год!

Мино кивнул, затем бросил взгляд на Софию.

– Я не помешал? – уточнил он.