Химическая свадьба

Чань не успел ответить, так как карета внезапно остановилась и кучер громко выругался. Он высунулся из кареты. Вся улица впереди была запружена остановившимися экипажами. Где-то сигналили трубы, слышались угрожающая дробь барабанов и грохот марширующих сапог. Чань закрыл дверцу кареты и быстро сказал:

– Армия перекрыла дорогу – мы ускользнем пешком, пока не началась стрельба. – Чань выпрыгнул из кареты, не обращая внимания на протесты кучера, и протянул руку Каншеру. – Вы можете идти?

– О да, я должен. Мы близко к Серкус-Гарден, но что это за улица? Маултинг-лейн? Похоже, так и есть, и если мы по ней дойдем до канала…

Но Чань уже шел вперед. Низкорослый Каншер храбро последовал за ним, обратившись к Чаню, пока они пробирались через обломки и мусор:

– Это солдаты, а не констебли. Они не станут интересоваться подозрительными и переодетыми людьми. Такие, как мы, могут ускользнуть незамеченными.

– Если только им не приказали задерживать всех, – ответил Чань. – Вы хорошо знаете, что большинство людей в вашей камере были абсолютно невиновны.

Каншер оглянулся через плечо, снова услышав рев труб. Раздался выстрел, потом еще несколько. Он споткнулся об ящик с гнилой капустой и остановился. Снова послышался трубный рев, но теперь в сопровождении испуганных криков и стонов.

– Боже мой.

Чань взял Каншера за руку и потащил вперед.

– Бог к этому никак не причастен.

Канал Герцога был узкой полосой зеленой воды, настолько зажатой мостами и причалами, что порой его вообще не было видно, а потом он вдруг неожиданно появлялся снова, как старая тетушка, решившая пережить молодых родственников. Им по пути попадались солдаты, поэтому Чань, учитывая слабость Каншера, решил зайти на несколько минут в ближайшую таверну. Кардинал купил по пинте горького эля и миску маринованных яиц для Каншера. Маленький человечек молча ел, потягивая пиво, и, как терпеливый мул, сосредоточенно пережевывал каждый кусок.

– Вы были в соборе?

Чань повернулся к сложенному из кирпичей очагу, где сидели седой мужчина в рубашке с короткими рукавами и подававшая еду служанка. Он утвердительно кивнул.

– Когда это прекратят? – спросила женщина. – Где королева?

– Королева? – громко спросил мужчина. – Где старый герцог? Вот кто нужен! Он их, проклятых бунтовщиков, скосил бы, как серп пшеницу.

– Толпа пошла в Рааксфал, – заметил бармен. – Запалила его, как погребальный костер.

Старик у очага кивнул с жестоким удовлетворением.

– Как раз то, что они заслужили.

– Разве бунтовщики были из Рааксфала? – спросил Чань.

– Конечно!

– И все же мы только что пришли из Серкус-Гарден, – сказал Чань. – Никого из Рааксфала не видели. Солдаты стреляли в людей на улицах.

– Бунтовщики в Серкус-Гарден? – взвизгнула девушка.

– Втопчите их в землю! – Старик так стукнул своей кружкой о скамью, что из нее выплеснулась пена. – Прямо в могилу!

Чань отхлебнул эля.

– А что, если они придут сюда?

– Они не посмеют.

– А если придут?

Старик указал на две покрытые пятнами ржавчины сабли, висевшие над очагом.

– Мы зададим им.

– До или после того, как солдаты сожгут все на этой улице?

Настроение в таверне мгновенно переменилось и стало враждебным. Чань поставил свою кружку на стол и встал.

– Герцог Сталмерский уже два месяца как мертв.

– Откуда вы знаете? – спросил бармен.

– Я видел его разлагающийся труп.

– Ради Господа – говорите уважительно! – Старик встал.

– Не было объявления об этом, – сказала девушка. – Не было похорон.

– А где похороны тех, кто лежит в здании таможни?

– Да что вы за священник? – взревел бармен.

– А я вовсе не священник.

Бармен нервно отступил на шаг. Каншер кашлянул. Он покончил с третьим яйцом. Чань положил две монеты на прилавок и бросил еще одну девушке-служанке, пока они шли к дверям.

– Если вы не видите, с кем деретесь, вам следует бежать.

– Я не вижу смысла в том, чтобы пугать этих людей, – заметил Каншер, когда снова пошли вдоль канала. – Разве стоит винить овец за их робость?

– Если это не овца, а человек, я буду винить его.

Каншер пальцем почесал усы.

– А если они поднимут бунт, как толпа, которая сожгла Рааксфал, разве вы не будете все равно их презирать?

Они продолжили путь. Чань почувствовал на себе взгляд спутника.

– В чем дело?

– Извините меня. Шрамы такие странные. Как вам удалось не ослепнуть?

– Моя тонкая натура спасла меня.

– Все любопытствуют о том, что произошло. Как-то вечером доктор Свенсон и мистер Фелпс обсуждали это с медицинской точки зрения… – Поскольку Чань молчал, Каншер оборвал себя на полуслове и пробормотал извинения. – Возможно, вас интересует моя история. То, как я оказался в ссылке, оставив прежнюю жизнь…

– Нет.

– Нет сомнений в том, что это банально. Сколько душ каждый из нас хранит в своей памяти? А когда мы уходим, сколько их уходит вместе с нами, потому что больше о них не помнит никто?

– Не имею представления, – сухо ответил Чань. – Что вы знаете о патронессе графини во дворце, Софии Стракенцской?

Каншер кивнул, соглашаясь сменить тему разговора.

– Снова банальность. Обедневшая изгнанница с настолько дурным вкусом, что стала непривлекательной.

– Больше ничего?