Читаем Химия — просто полностью

Из неметаллов уже были известны газы водород и азот, а также углерод, сера и фосфор. К ним же отнесли и теллур, так как в природе он сопутствовал сере. Эти элементы назвали металлоидами.




И только кислород, как я уже сообщил выше, не относили ни к металлам, ни к неметаллам. Среди всех известных элементов он стоял особняком.

В 1819 году шведский химик Йёнс Якоб Берцелиус (1779–1848) выдвинул электрохимическую теорию химических соединений, которая господствовала потом в химии на протяжении целых 50 лет. Берцелиус приписал каждому элементу электрический заряд — положительный или отрицательный. Например, в кислороде преобладает отрицательный заряд, а в металлах — положительный. На основании этой его теории (она известна под названием «дуалистическая») была создана система химических тел, при помощи которой удалось описать все факты неорганической химии. Однако когда эта теория столкнулась с несоответствующими фактами органической химии, ей на смену пришла другая теория — «унитарная». Последняя утверждала, что все химические тела являются соединениями выше перечисленных элементов.



Йёнс Якоб Берцелиус


Также следует отметить, что именно в то время в химии появляются такие понятия, как «основания» и «кислоты». Слышал выражение: «Крайности сходятся»? Вот подобно тому, как зарождается любовь между двумя людьми с противоположными характерами, так и тогдашние знатоки химии считали, что для возникновения «взаимной любви» двух элементов необходима противоположность характеров этих элементов. И мы с тобой знаем: при взаимодействии кислоты и основания выделяется тепло, а полученный раствор становится нейтральным.

Не вдаваясь в подробности, которые могут погрузить тебя в сон, скажу лишь, что антифлогистонское учение смогло объединить все известные элементы в простую и относительно целостную систему, а заодно и предсказать появление ещё неизвестных на тот момент элементов. Таких, например, как щелочные и щелочноземельные металлы. Ведь хорошо были известны соединения кислорода, которые назывались окислами. Это были обычные земли из различных месторождений. Учёные прекрасно видели, что они одинаково взаимодействуют с кислотами. Пока их не могли разложить на элементы, поэтому были признаны кислородными соединениями воображаемых металлов, которые получили названия: калий, натрий, кальций, стронций, барий, алюминий и магний.

Их реальному открытию поспособствовали, кстати, физики. В 1791 году учёный мир был потрясён открытием болонского врача по имени Луиджи Гальвани (1737–1798), который описал электрические явления, замеченные им совершенно случайно. Гальвани препарировал в своей лаборатории лягушку, а его ассистент прикасался электродами к её мышцам. Заметив, что мышцы сокращаются, Гальвани пришёл к выводу, что животные состоят из особого рода электрической жидкости. Он назвал это явление «животным электричеством». (К счастью учёного, в те времена не было обществ по защите животных, которые могли бы помешать научным исследованиям. Хотя лягушек, конечно, жалко, ведь для изучения сущности этой «жидкости» их было изведено немерено.)



Луиджи Гальвани




Экспериментальный аппарат Л. Гальвани


То, что это явление не имеет никакого отношения ни к лягушкам, ни к каким — либо другим животным, заметил позднее Александр Вольт (1745–1827). Он доказал, что электрический ток возникает всякий раз, когда два различных металла приходят в соприкосновение с какой-либо жидкостью. Наглядным подтверждением его вывода служит так называемый «вольтов столб», который можно собрать даже в домашних условиях. Для этого нужно взять медные монеты и цинковые обрезки (например, от оцинкованного ведра), и сделать из них подобие слоёного бутерброда, чередуя медь с цинком. Каждый слой меди и цинка следует отделить от следующего слоя меди и цинка, проложив между ними какую — нибудь тряпочку, смоченную в солёной воде. Если теперь к концам вольтова столба ты прикрепишь медные провода и попробуешь их сблизить, то увидишь искры.



Александр Вольт


Исследования Александра Вольта вызвали сильный интерес в обществе. Наполеон Бонапарт, бывший тогда консулом французской республики, даже поспособствовал учреждению в Париже «Гальванического общества», целью которого было содействовать и поощрять исследователей гальванических явлений.

Гальванизм тут же вошёл в Европе в моду. Любой, у кого были серебряные и медные монеты, не отказывал себе в удовольствии построить вольтов столб. С этим столбом проделывали различные манипуляции и применяли его для различных целей. (Напоминает нынешнюю ситуацию с колой и ментосом.)



«Вольтов столб»



Уэстонская гальваническая ячейка


Перейти на страницу:

Похожие книги

История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Как изменить мир к лучшему
Как изменить мир к лучшему

Альберт Эйнштейн – самый известный ученый XX века, физик-теоретик, создатель теории относительности, лауреат Нобелевской премии по физике – был еще и крупнейшим общественным деятелем, писателем, автором около 150 книг и статей в области истории, философии, политики и т.д.В книгу, представленную вашему вниманию, вошли наиболее значительные публицистические произведения А. Эйнштейна. С присущей ему гениальностью автор подвергает глубокому анализу политико-социальную систему Запада, отмечая как ее достоинства, так и недостатки. Эйнштейн дает свое видение будущего мировой цивилизации и предлагает способы ее изменения к лучшему.

Альберт Эйнштейн

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Политика / Образование и наука / Документальное