Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

Одним словом, только мы стали приживаться, проведя две ночи на берегу, отбиваясь от погранцов и окрестной публики, как стало понятно, что пора валить. И на прощанье решили шикануть – на последние три рубля купить большой арбуз. Иду я с этим арбузом от торговой палатки к жене и вижу идущего мне навстречу Сашу Диогена с какой-то герлой. Радости от встречи не было предела. Я зазвал их к нам. Они расположились тут же рядом, мы развели костерчик, поели, закусили сладчайшим арбузом, и Саша стал рассказывать содержание умопомрачительного американского многосерийного фильма «Планета обезьян»[60], который он успел посмотреть у кого-то на видике. Мы еще этой штуковины не видывали и вообще не знали, какие бывают интересные современные фантастические фильмы-ужастики. Он рассказывал полночи в таких подробностях и красках, как может только увлеченный этим жанром будущий журналист.

У меня соседом в Конькове был синхронист-переводчик, который часто приглашал на закрытые просмотры в Дом архитектора, Дом кино и т. п., где я с его детьми наслаждался очень качественным кинематографом западного производства. Но такого невероятного по сюжету, эффектам и приключениям фильма мне не попадалось. Был фильм-мультик «Приключения Гулливера»[61], тоже довольно мощный, еще какие-то, но этот, по рассказам, был настолько захватывающ и замечательно сделан… что я потом даже не стал его смотреть, когда появилась возможность, настолько мне врезался в память красочный рассказ о нем. А та герла диогеновская, Нахапетова, вышла за него замуж и стала лет через 15 редактором какого-то экономического журнала.

А феодосийские ребята приезжали к нам в Москву в следующем году. Толик очень быстро завязал множество знакомств и впоследствии зависал уже у новых знакомых. А с Сашей-ювелиром была забавная история, которую я опишу дальше. Сам он страдал от разорений в своей Феодосии, которым его подвергали менты, дававшие ему года два-три поднагулять жирок, а потом приходившие с обысками и находившие у него серебро, золото и драгоценные камни в форме кабошонов, которые он покупал сам или ему давали заказчики. Так что с внезапными банкротствами к тому времени он сталкивался раза три-четыре.

Поня и Инна

Пары

В это время очень многие из нашего «призыва» переженились между собой или с только пришедшими на тусовку свеженькими герлами. Шуруп с Алисой, Руслан Индеец с одной очень приятной девушкой, Саша Мафи со Светой, Владик Маугли с Мариной Таблеткой (оба утонченной, но разной красоты), Славик Волшебник с Катей, которая мне потом французский язык преподавала, Олег Шереметев с Олей, Шурик Силламяевский с кем-то тоже, Макс Шешуков Казанский с Таней, Егор Львовский с Татьяной и так далее. Продолжали жить ни шатко ни валко пары, сложившиеся годом-двумя-тремя ранее, как Шлягер с Наташей Солнышко, Макс Левин с Олесей Троянской, милейший Женя Кемеровский с бывшей кемеровской подругой, они наконец перебрались в Москву, Поня с Инной, Арыч (Артур Церих-Глечян) с Настей, Сид с сестрой Чапы Сашей Сяо. И даже Максим Фрилавушка вроде женился. То есть никакой беспорядочной свободной любви у нас не наблюдалось, в отличие от Хейт-Эшбери 1967–1969 годов…

Принцесса и Честнов

Кстати, о тогдашней нашей дурости: на следующую акцию моя беременная жена уже не пошла, а залезла на последний этаж близстоящего дома, чтобы с Аксеновым фотографировать все сверху. Кодовых замков, напомню, нигде не было в стране. Но это полдурости. Основная была позже, когда нашего нормально родившегося сына мы под влиянием банды рожавших в воду и вообще водяных мучителей детей в начале апреля следующего, 1988 года купали в ледяной проруби в Нескучном саду. Такие были веяния, которым поддавались многие.

В реставрации

За осень – зиму 1987–1988 годов благодаря своему новому ближайшему другу, Антону Семенову, я пошел учиться реставрации икон в кремлевскую бригаду Евгении Михайловны Кристи. Антон к тому времени женился на дочери священника, молоденькой пятнадцатилетней хиппице Тане Свешниковой. Они жили в начале Покровки, и ее отец собирал своих «духовных чад» на вечера бесед и молитв. И, зашедши раз в гости к Антону и Магдалине, я попал на такое собрание, в конце которого симпатичный паренек, Леша Белов, спросил собравшихся, нет ли кого, кто хочет заниматься реставрацией икон. Я взял номер его телефона и, посоветовавшись дома с женой, которая настояла на том, чтобы я воспользовался этой возможностью, пошел к нему в ученики. Мой дед по матери, которого я никогда не видел (он умер за четыре года до моего рождения), был иконописцем до революции.

Арыч с Настей