Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

В Москве я оставался недолго. Из столицы все разъехались. Хорошая погода и тяга к тусовкам потянули опять в дальние края. Поехал на Гаую безлюдной Волоколамской трассой. Встретил у Сася (сейчас Александр Дормидонтов – бывший депутат эстонского сейма и кавалер ордена Почетного легиона Франции!) дома под Таллином Мишу Безелянского, с которым только что расстался в Москве. Он говорил про какую-то девочку из Ставрополя на Гауе. Эту девочку, Иру Кнопку (Фролову), я там и встретил, и даже приютил в ее же палатке всеми отвергаемую Сюзанну Мэм (впоследствии она отблагодарила меня тем, что вписывала в Питере то с моей первой женой, то со второй)… Между прочим, Сась очень сочувственно отнесся к моему прежнему увлечению нумизматикой и надарил мне с полсотни монет независимой в 20-е и 30-е годы Прибалтики, большей частью мелких номиналов. Он сам собирал бумажные деньги, так называемые боны, или банкноты, которых у него скопилось такое количество, что он даже стал коллекцию заполнять по подписям управляющих и кассиров и по номерам серий, что сделало из обычной одной бумажки одного выпуска, как у всех, склады килограммовых пачек одного типа. Но более редкие банкноты у него были в больших старинных писцовых книгах, как в альбомах, проложенные их листами. В 90-е годы его ограбили, зная про эту коллекцию, и проломили голову, но Саша выжил. Кроме основного заработка, шитья штанов, которые в СССР были большим дефицитом, даже в Прибалтике, он занимался антиквариатом, забирал или покупал старые чемоданы с чердаков со всяким хламом, и однажды ему попалась даже картина Мясоедова, которую он продал то ли за 1500, то ли за 3500 рублей, что было огромной суммой в те времена.

Сась Дормидонтов

С Гауи через Москву я поехал навестить Кнопку в Ставрополь. Город с многочисленными частными домиками и вообще малоэтажный утопал в цветах, благоухал и производил впечатление райского уголка. Оттуда, между прочим, в Москву попал незадолго до описываемых событий Михаил Горбачев. Там по «ящику» увидел на трибунах Лужников, где проходил какой-то концерт, страшно волосатых иностранцев. Это был Фестиваль молодежи и студентов 1985 года[12], которого мы поначалу опасались, как очередного официозного комсомлятского мероприятия, так перед его началом зверствовали менты и психиатры, высылая из Москвы неугодных или сажая их в дурдома. Оказалось, что на фестиваль приехали не только ярые сторонники Совдепии, но и люди, которые ничего о комсомоле не слышали. Совку нужна была валюта, пропагандистская открытость и хоть какой-то праздник после стольких лет удушья, прошедших с Олимпиады. Сорвавшись от впавшей в «измену», то есть (в языке хиппи) депрессию, Иры, я погнал опять автостопом обратно в Москву.

От этого фестиваля все вроде бы бежали, как от чумы, зная, что власти одних попрятали в дурки, других посадили, третьих запугали или постригли. А тут не изнутри страны, так снаружи приехавшая молодежь показала свое разнообразие и полную несовковость! Туда нужно было срочно ехать!

Как ни странно, все-таки многие остались в летней Москве, огляделись, вылезли на улицы этого праздничного города и перезнакомились, осмелели и стали открыто и активно собираться.

Рассуждение 1. Система, рок

Вот я все думал: почему наше сообщество молодых и не очень людей, которые хипповали, мы сами называли Системой? Объяснений я слышал несколько. Не буду копаться, чтобы отыскивать цитаты.

Два обстоятельства подвигли меня на самостоятельное толкование. На самом деле не так важно, почему наши первые хиппи свое движение назвали странным для отвергающих любую системность людей словом «система», важно, что это именно системное сообщество в математическом смысле слова. То есть замкнутость этого малого множества в большом относительна, но упорядочена, перемещение субъектов извне внутрь и обратно вполне логично и подчиняется своим законам.