Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

Так вот, Саша говорит, что в троллейбусе играл Владик Маугли на губной гармошке (вспоминается вроде, но потом он испарился из моей памяти вплоть до выставки Сольми в каком-то дворце культуры), Поня пел под гитару, и ему подыгрывал Крис. Было человек 30–40 хипни. Саша помнит там Леню Волкова, в дальнейшем специалиста по канцерологии (у него старшая сестра была знатная хиппица, поэтому он с детства общался дома на Пироговке с уймой олдовой волосни). Водитель специально для нас изменил маршрут и даже переставил дугу на другую линию (кроме нас, в троллейбусе все равно никого не было). Вошел офицер милиции в форме и спросил водителя, идет ли машина до нужной ему остановки. Водитель в угаре от нас сказал, что маршрут изменен. Мент сошел на следующей. Но потом пипл раздухарился и стал в микрофон петь песни, на это водитель обиделся и высадил нас.

Леонид Волков. Мой рисунок

Дальше мы пошли пешком и, проходя через длинный подземный переход, стали орать хором: «Мы не будем воевать!» и даже что-то про Афган. Народ в переходе, а потом и на улице стал присоединяться к нам, и в результате к посольству вышла толпа человек в 200, из которой хиппи была одна пятая часть. Рядом на мостовой откуда-то взялись белые «Волги», из которых выскочили «силовики» и попытались кого-то винтить. Мы на них орали и взялись цепью под руки так, что те никак оторвать друг от друга нас не могли. Но в какой-то момент Стив, шедший рядом с Ришелье в белой маске и плохо все видевший, с перепугу заорал: «Атас!» Все ломанулись в разные стороны и щели. Таким вот пшиком закончилось историческое шествие… и в клуб не попали, даже не дошли до него, и толпу не сохранили.)

Запись из пипл-бука: «Потом все дернули в час ночи к американскому клубу на троллейбусе. Ночь, пусто, только несется битком набитый волосатыми троллейбус № 3, орущими “We shall overcome”. У клуба все притворились американцами, говорили по-английски, и вдруг сзади голос Игоря Джона: “Пипл, курить есть?” Занавес…»

Второй эпизод – это финальный праздник в предпоследний день фестиваля на ступеньках этого самого Яшки, спускающихся к «Метрополю». Еще часов с пяти дня тут скопилось сотни две хиппарей, как и в предыдущие дни, музыкантов и прочей стремной молодежи, причем была компания безумно волосатой публики, видимо из разных рок-групп, которая очень усердно обсуждала какие-то тонкости игры на электрогитаре. Помню там Сергея Борова из «Коррозии металла» с худым и высоким гитаристом Ромой с нормандским светлым хайром ниже попы, который с подобными же сильно хайратыми музыкантами обсуждал какие-то гитарные партии, изображая без гитары игру на ней. Известно, что у классических блондинов волосы сами по себе хуже, ломкие и секущиеся постоянно, да еще и растут медленнее. На вид-то Роме было лет 20–22, и можно было только предполагать, из какого класса средней школы его выгнали за такие патлы… Такой длины волосы я видел перед этим только раз, на Гауе, у какого-то Краснокаменского, который все три дня моего там пребывания только и делал, что расчесывал волосы и сам, и с помощью подруги. Но тот был брюнет. А у брюнетов и даже темно-русых волосы обычно толще и растут быстрее. А этого Рому я потом, кажется, больше и не встречал.

Так вот, на Яшке сам собой завязался концерт. Началось, возможно, с вялотекущего, как всегда, Пита, не помню. Помню только потом какого-то шотландца или ирландца с кучерявой пышной рыжей шевелюрой, игравшего неплохо на боковой флейте. Потом то ли Шлягер, то ли Элис Рижский что-то пытались петь. Затем кто-то еще. И не сказать, чтобы музыканты виртуозно играли, но, главное, слушатели были благодарны за любое развлечение. В конце этого концерта в ночи кто-то стал направлять на нас фотоаппараты со вспышкой. Женя Лонг крикнул, что это гэбуха и он их знает. Мы стали прятать лица, а в результате у Юрия Роста из «Литературки», а это был он, вышли не совсем правильные фотографии. Одна из них была опубликована, а через пару лет он подарил мне оригинал.

Вспомнил там еще английского хиппаря Алана с вьющимися блондинистыми волосами, кажется, в круглых очках, который все рассказывал по-английски, как хорошо живется в Англии.