Запись в пипл-буке: «Сначала мы зашли к Галчонку на Арбат и выпили пару-другую бутылок. На Новый год сбор затянулся. Стрелки было две, и обеим не повезло: к Поне пришло человека четыре, а у нас при полусотенной толпе – один, зато офицер ГБ или МУРа Рыжов. Он, заранее зная о наших планах, которые вслух обсуждались при всем честном народе в “Чайнике” на Ноге, попросил не устраивать уличное шествие по центру к Арбату, сказав, что хочет встретить Новый год дома с семьей, а не с нами на улице. К такому повороту мы готовы не были и решили на удачу принять приглашение Гоги (Тимура) ехать к нему. Сам он с Милордом остался ждать опоздавших. Тимурова мама уходила, к тому же она испугалась толпы, и мы там не остались. Но душевный подъем у нас был большой, и мы не раздумывая кинулись в метро, чтобы не где попало встречать полночь, а на Арбате под елкой (первоначальный план предполагал там же. Мы надеялись, что там будет праздник, потому что за месяц до этого Стас Миловидов говорил мне, что власти хотят провести масштабный московский Новый год на Арбате. Но… кроме елок и кучек ментов там никого не оказалось. Мы лупили шампанское из горла, неслись как одержимые к елкам и попробовали водить вокруг одной из них хоровод. Потом потянулись к обезлюдевшему метро и согревались на длиннющем эскалаторе станции “Арбатская” и поздравляли громко нескольких пассажиров, ехавших нам навстречу. Вылезли на “Кировской” в ветер и холод, и когда, растянувшись длинной колонной по бульвару, все же добрались до заброшенного теплого дома, все были очень рады. Зажгли приготовленные свечи, не догоревшие в метро. Кто-то сразу отправился пыхать, кто-то пить водку. Пессимист с Машей включили слабенький мафон, немного поплясали под него, потом расселись вдоль стен, болтали, спали, ходили туда-сюда. Помню, что Шуруп не давал водку Багире».
Принцесса
Лена Григорьева оказалась восемнадцатилетней студенткой художественного училища из Рязани и имела несколько знакомых системных людей как в Рязани (о существовании этой «ячейки» мы даже не догадывались, хотя, кроме архивариуса Саши Ришелье и гэбухи, и не вели никаких учетных картотек Системы), так и в Москве. Девочка вела себя совершенно естественно, без малейшего жеманства, и отдавалась чувствам в полную силу. С ней было легко и влюбленно.