Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

Хозяйка была невероятно гостеприимна и не собиралась пока нас выставлять. Но мы все же обсуждали, куда нам деваться. Вильнюсцы решили податься в свои благолепные страны, а тем, кому не хватило приключений, решили двинуть в Хиву и Среднюю Азию через весь Кавказ. Я колебался: то ли присоединиться к Вяльцеву, Егору и уфимцу (через Кавказ я так никогда и не проехал, и в Азии никогда тоже не был, если не считать службы в армии во вполне европейском, кроме климата, Ленинске, столице Байконура), то ли двинуть в гораздо более близкий благословенный Крым, который тоже был для меня terra incognita. Решили мы с Леной и опять не к месту присоединившимся Честновым не искать краев далеких, а попросту отправиться в Крым. В направлении на Краснодар ехали и остальные участники нашего приключения. Какое-то время, как и в прошлом году, ехали по побережью на электричках, ничего, естественно, не платя за билеты. На каком-то перегоне поезд вдруг останавливается, и мы вздрагиваем от открывающихся дверей. Запаниковали, что идут контролеры. Так нет, входил начальник следующего погранотряда с ментами и солдатами проверять списочный состав нашей команды, причем с приказом не разделяться на отдельные группы и не менять направление движения…

Но мы все же чуть позже разделились (Столповский и Таня московская с молчаливым Максом Казанским двинули на Ростов). А пока все провели пару ночей в живописнейшем заброшенном и спрятавшемся в зарослях домике в Лоо. Купались, собирали стеклотару на берегу, улучшая экологию и зарабатывая на этом (бутылки и банки тогда можно было сдавать за довольно приличные деньги, копеек по 6–12 при стоимости буханки черного хлеба 18 копеек). Я и Макс нарисовали несколько картинок. Макс в привычной для наркоманов психоделической манере, а я очень симпатичный небольшой этюдик нашего домика в горах, ярко освещенного солнцем. Надо сказать, что этот этюд нас спас от спецприемника. Однажды на берегу во время сбора бутылок наших женщин и Столповского замели менты и заставили показать, где они остановились. И когда вошли к нам, стали спрашивать, кто мы. Макс ответил, что мы художники. «Покажи художества!» На его картины сразу был дан вердикт – спецприемник, а увидев мой пейзажик, смягчились и согласились, что да, художники, и ушли восвояси, приказав нам назавтра убираться. То есть наш план остаться в Лоо в этом чудном домике провалился. И мы окончательно выбрали Крым.

Крым. Феодосия. Эйчкидаг

Честнов предлагал двинуться на западную часть полуострова, в Новый Свет, Гурзуф, одни названия которых рисовали просто рай. Но в результате мы до них не доехали, и я так никогда там и не побывал. Ехали автостопом отдельно от Честнова и поздно встретились в Феодосии на почтамте (это единственное место в городах, не закрывавшееся допоздна). Пошли к морю в полной темноте (почему-то уличного и прибрежного освещения не было совершенно) и на ощупь, без фонарика, разбили палатки где-то рядом с морским прибоем. Опасались, что окажемся на проезжей части, такая тьма стояла. Примерно так и было: утром обнаружили, что стоим между дорогой и тротуаром впритык к воротам еще не открывшегося магазина. Причем этот зеленый квадрат 3 на 3 метра был единственным газоном на всей территории, которую вокруг было видно. Как мы в темноте умудрились найти это газончик, уму непостижимо! Вылезая из палатки, я, еще не оглядываясь по сторонам, понял, какой это райский уголок для собак, но был компенсирован тем, что услышал вдруг раздавшиеся звуки хорошего рока у себя за спиной.

То были добрые крымские рокеры, ранним утром решившие всем окружающим поднять адреналин с открытой сцены. Если бы не они, мы бы сразу продолжили свой путь, может быть, только ради приличия осмотрев Феодосийскую картинную галерею. А тут оказалась целая хоть и небольшая, но необыкновенно радушная и творческая тусовка, в которую мы сразу окунулись и были приняты на несколько дней. Мы были первыми людьми из Системы в их жизни, несмотря на такое популярное место. Среди жизнерадостных феодосийцев самым молодым был поэт Толик, тусовщик и обожатель Гумилева и Волошина. Несколько замученный своей подругой тоже поэт и соло-гитарист блондин Вася. Самым волосатым и стремным, с несколько пиратским выражением лица, пока оно не улыбалось, был басист Дима.