Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

Мало этого. У них был волосатый спонсор и вдохновитель, подпольный ювелир армянин Саша, который был еще более волосат, чем все, и поблескивал золотыми перстнями с кабошонами и золотыми же зубами. Человек добрейший и тишайший, но, так же как и Дима, желанный в любой фильм о морских разбойниках. Он поил кофе и соками всю местную братию в тусовочной кафешке, наподобие нашего «Туриста», тоже маленькой стекляшке с кофе в песке, но в гораздо более уютном месте на каком-то высоком холме (опять прямо по песне Борис Борисыча) с видом на море. Саша тосковал по дальним странам, в которых по молодости побывал матросом, и жалел, что не остался там. Время от времени местные власти развеивали его тоску-печаль обысками и изъятиями золота и драгоценных камней, которые он с большим трудом добывал, в том числе на московском Птичьем рынке.

Из всех названных никто не знал о существовании Системы и вообще какой-то тусовки волосатых, тем более в масштабах всей страны. О том, что мы ездим из города в город и можно у кого-то из знакомых вписываться, и о ежегодных слетах в разных местах страны они тоже не слышали. Зато радушно поселили у себя и беспрестанно куда-нибудь таскали и что-то показывали с большим энтузиазмом. В Музее Айвазовского мне их друзья-реставраторы даже подарили нужный мне лимонный кадмий. Галерея сама произвела сильное и вдохновляющее впечатление. Потом мы были в Музее Волошина, где служила жена Димы, Наталья, то ли экскурсоводом, то ли научным работником. Ездили на Карадаг, но не забирались на него. Как-то мы решились самостоятельно покорить эти горы, но полезли на соседний с Карадагом Эйчкидаг. Полезли снизу, от абсолютно пустынного песчаного берега вверх по зеленым склонам. На одной из платообразных ступеней обнаружили озеро, из которого набрали воду, вскипятили и заварили чай. Попили, но с большой подозрительностью, потому что при кипячении образовалась желтая пена. Потом выяснилось, что это было отстойное озеро нечистот от каких-то соседних спрятанных за горами селений… И никаких ограждений или предупредительных табличек…

Но зато мы были вознаграждены после этого испытания тем, что еще выше было поистине райское место: заросшая деревьями, мелиссой и другими душистыми травами лощина с чистейшим ручьем, берущим начало в ключе тут же из скалы, и рядом стоящий каменный домик без двери, но с крышей и заботливо постеленной кем-то соломой на земляном полу. От домика с большой высоты открывался совершенно потрясающий вид на морские дали, как мне казалось, до самой Турции, в которую бы не мешало, наверное, уплыть от совка и его порядков. Нам казалось, что в Турции и в любой другой стране, даже африканской, можно дышать свободнее. Я потом написал вертикальную картину небольшого размера на тему этих видений и мечты. Хорошо, что не рванули вплавь за горизонт, потому что Олег Саханевич, с которым я близко сошелся через пять лет в скватте у Хвоста, рассказывал, как его турки морили голодом долгие месяцы в тюрьме и мучили подозрениями, что он советский шпион.

Особым небесным даром в этом месте была раскидистая шелковица (тутовник), которая нас кормила своими сочными плодами с множеством витаминов с утра до ночи.

Познакомились с милейшим молодым пастухом, очень интеллигентным, который использовал этот домик для ночлегов при переходах небольшой отары овец с места на место. Он рассказывал легенды о Карадаге, который был у нас как на ладони. Про царя и его дочь, превратившихся в каменные фигуры на тронах по какому-то сильному недоразумению, про морское чудовище типа лохнесского, о котором до революции много писали в газетах очевидцы, о необыкновенных драгоценных камнях, то находимых, то исчезавших, и про другие необычные явления на этой горе, и все в таком мистическом духе.

А увидели мы его так. Проснувшись утром и выйдя из домика, увидели рядом с потухшим костром завернувшегося человека в спальном мешке. А когда он проснулся и вылез из мешка, вместе с ним выползла здоровенная, сантиметров 20, сколопендра, которой он не испугался, а приветствовал с радостью, как старую знакомую. Мы, проводя ночь на соломе прямо на полу в домике, стали опасаться, что такие милые членистоногие могут и до нас добраться… У этого человека была сильная экзема на руках, и доктора ему посоветовали поехать жить в Крым, чтобы лечиться морской водой и мягким климатом. И он устроился тут чабаном, лесничим, смотрителем гор и заповедника.

Прожили мы на райской (хотя были и ливни) горе недели две, а когда закончились все деньги и припасы, двинулись обратно в Москву.

Записи из дневника