Хиромантия

Жужжание есть общее явление, и оно слышится в любой части живого тела; треск преимущественно имеет место в концах пальцев рук и ног.

Мы ничего не скажем более. Мы не будем следовать за г. Коллонгом в его опытах яивероятностях его открытия, мы только будем доказывать, что наша система подтверждается тем, что мы только что цитировали и из чего каждый сам может вывести доказательства. Трещание и сжимание, которые ясно слышатся и в руках и в ногах, могут быть объяснены только посредством электричества или, пожалуй, света.

Наша система

После этого предисловия позволено нам будет резюмировать и, следовательно, вкратце повторить сказанное, дабы мы могли быть лучше понятыми.

Свет, как мы видели, есть великая симпатическая цепь, связующая все миры, а следовательно, и человека.

По словам каббалистов, существуют три мира. На руке мы находим их символ; мы его нашли в хирогномонии, мы снова отыщем его в френологии и физиогномике.

В нас три существа: мысль, интеллектуальное тело и тело материальное.

Для нас известно, осязаемо только материальное тело.

Остальные тела станут такими же, как только признают их совершенную аналогию с материальным.

Тело материальное дышит, следовательно, дышат и прочие.

Каждое из них имеет свое особенное дыхание.

Мысль дышит ресницами, волосами, посредством рук и ног.

Интеллектуальное тело дышит посредством пупка и половых органов.

Мы знаем, каким образом дышит материальное тело.

Прямая связь нервов с мозгом осуществляется, как известно, через посредство промежуточных спинных нервов.

Руки (рабы мысли) сообщаются с мозгом посредством нервов.

Таким образом, божественное вдыхание, выпускание, вибрация или жидкость приливают к рукам (мы говорим это потому, что занимаемся хиромантией), вносят в них наружное влияние и отражают впечатления, подобно зеркалу, которое почти в одно и то же время и воспринимает, и отражает солнечный свет; ясно – вдыхание и выдыхание есть обмен, добровольный разговор, ибо если идеи беспорядочно спят в нас, то для того, чтобы вырваться из хаоса, им необходим какой-нибудь мотив, какой-нибудь толчок, произведенный звуком, явлением или прикосновением; наконец, чувства, подобно огню, имеют надобность в куске стали, чтобы добыть искру из кремня.

Если жидкость или вибрация (мы предпочитаем слово жидкость), если жидкость не встречает никакого препятствия, она прямо вливается в мозг, и впечатление бывает самопроизвольно.

Это случается тогда, когда остроконечные пальцы привлекают электричество, подобно верхушке намагниченного громоотвода.

Если пальцы остроконечны и гладки, то так как они не представляют препятствий, впечатление передается мгновенно.

Так появляются высокие впечатления, просвещение духа, способность видеть высшие сферы, не возносясь туда.

Ясновидящие, метафизические изобретатели, мечтатели, поэты – все имеют остроконечные пальцы.

Но так как нет ничего совершенного на земле, так как добро создает зло, ибо зло без добра не существовало бы; так как свет создает тень, которая не существует без света, то Божественному свету, при несовершенстве наших органов, необходимо противодействие человеческого разума; необходимо, чтобы вдохновение контролировалось логикой; необходимо, чтобы человечество накладывало свой отпечаток на возбуждения, нисходящие свыше, ибо все, что живет на земле, должно носить земную одежду.

Таким образом, гладкие и остроконечные пальцы никогда не приходят в исступление, которое не находилось бы в согласии с их земным телом; они все – чрезмерность, если им недостает логики; и если они имеют качества поэтов, то имеют и их недостатки: они хвастливы, иногда – лгуны, ибо полагают, что видели то, что рассказывают, даже их движения, вследствие гармонии между миром физическим и моральным, находятся в согласии с хвастливостью их ума: они манерничают и ломаются.

Но также эти же гладкие остроконечные пальцы производили фанатических священников, истинно верующих, великих проповедников, ибо тогда они находятся в своей роли, – тогда они в промежутке между небом и землей. И они же дали нам вдохновенных поэтов: Мильтона, Шекспира, Шиллера, Гете, Сведенборга, Шатобриана, Виктора Гюго, Жорж Санд.

Четырехугольные пальцы, вследствие своей широкой формы, на минуту останавливают жидкость и оставляют возвышенной части человечества – разуму – время взвесить впечатления и понять их. Четырехугольные гладкие пальцы представляют также абстрактный мир в искусстве и в поэзии; подобные пальцы имели Мольер, Реньяр, Лафонтен, Вольтер, Пуссен, Людовик XIV, Тюренн и Вобан.

Еще большее препятствие вследствие их ширины представляют пальцы, имеющие форму лопаток.

В этом случае разум не только не вносит своих лучей, но над ним даже царит человеческое свойство, ибо материя дает ему преимущество над мыслью.

Между тем, когда пальцы (будут ли остроконечны, четырехугольны или в форме лопаток) не имеют узлов, – жидкость разливается беспрепятственно, подобно реке, протекающей по равнине, – и тогда впечатлительность всегда будет жива, только в различной степени.