Хирурги человеческих душ

«Триста восемьдесят одна! – «прорыдал» он. – Шьорт побэри! «Полный вульвец!», – сказал бы Коля. Впрочем, Регину можно вычесть. Уже легче! Н-да… И каждую фемину, склонную расслабиться за рюмочкой, предстоит вызвать повесткой, с каждой побеседовать, к каждой подобрать «ключик» – особенно к тем, что со смазливыми мордашками и стройными ножками. А может, наоборот, страшненьких, но морально неустойчивых? Хотя, какая выдержанная дама загремит в вытрезвитель? Э-эх, настраивайся, Алый, на тяжкий труд, ибо справедливость стоит того, – в предвкушении постижения истины (тождественного оргазму «залетевшей нимфетки» от наконец-то наступившей после месячной задержки менструации) потёр руки Алексей. – Ну, Двигубский, старичок-еловичок, подкинул же ты мне дельце!»

И Подлужный дерзко приступил к ломке привычных установок и психологических стереотипов у прокурора района и у его старшего помощника по общему надзору Вересаевой Эллы Павловны. Хотя изменить устоявшиеся взгляды шефа, разменявшего седьмой десяток лет, и его сподвижницы, основательно удалившейся от бальзаковского возраста, представлялось вещью почти бесперспективной. Или равнозначной тому, чтобы «без пяти минут двенадцать» совратить издыхающую старую деву, гордящуюся непорочностью и безгрешным уделом своим, а потому морально готовую предстать пред неподкупными очами апостола Петра, перед тем как тот допустит её в сады Эдемские.

Но вопреки несбыточным запросам, Алексей долго и непреклонно терзал Двигубского и Вересаеву, выпрашивая себе на подмогу девчонок-практиканток.

– Без тылового обеспечения, если хотите, назовём это так, я завалю не только дело Волового, но и другие. Сроки следствия придётся продлять не только в области, но и в прокуратуре России. Вы же знаете мою загруженность.

– Девочки направлены на практику по общему надзору, – возражала Вересаева. – Они же после третьего курса. Причём здесь уголовщина?

– Да притом, – наседал Подлужный, – что не вы, уважаемая Элла Павловна, поедете продлять сроки следствия в прокуратуру России из-за допущенной злостной волокиты, а я. И не с вас за то снимут стружку… с одного щекотливого места, а с меня и с Якова Иосифовича.

– Хо-хо, – задумчиво потрогал при этих словах мясистый кончик носа, а заодно и кое-что ещё, Двигубский.

– И потом, – не желала слушать аргументы следователя старший помощник, одна девочка, Юля Камушкина – дочка начальника городского управления образования.

– Да начхать! – горячился Алексей. – Подумаешь, начальник управления! Кстати, и Воловому начхать, что папаша Камушкиной – начальник. Но Воловой с ней по одной земле ходит. И фиг его знает, какой он завтра фортель выкинет. И не на нашей ли с вами совести окажется следующая его жертва?! И не напорется ли на него Юля в тёмном углу, раз ему в вытрезвителе хвост прищемили.

– Нет, Подлужный, я ошибался, – сцепив руки и обхватив ими затылок, проронил Двигубский. – Ты не то что у мёртвой бабы выпросишь, а и у восковой фигуры в музее мадам Тюссо взаимности добьёшься. Шут с тобой! Решено: Элла Павловна, с завтрашнего дня с утра и до обеда практикантки шустрят под началом Алексея Николаевича, а после обеда – на общий надзор. И так – до скончания века…

Славная штука – прессинг следователя: отныне студентки-третьекурсницы юрфака Юлия Камушкина и Александра Зимина заполняли повестки «дамам-выпивохам», лично разносили их по ближним адресам, а по дальним отправляли почтой. Наиболее занятной и захватывающей функцией в будущем должно было стать их участие в качестве понятых. Они призваны были присутствовать при опознании бывшими вытрезвляемыми Волового по фотографии.

Для того Подлужный изготовил фототаблицу, на которую наклеил, помимо главной, ещё четыре фотографии, сохранившиеся от старых уголовных дел. Естественно, Алексей подобрал изображения под стать Воловому – подходящих по возрасту, таких же мордастых и темноволосых граждан. К таблице он присовокупил соответствующую справку. Вкупе с Воловым в фототаблице и в справке фигурировали:

– под № 1 – Фалалеев П.В., приговорённый Среднегорским областным судом в 1986 году за взяточничество и хищение социалистической собственности в особо крупных размерах к исключительной мере наказания – расстрелу (уголовное дело № 1286);

– под номерами 2 и 3 – Пятых А.А. и Седов Т.В., осуждённые Среднегорским областным судом в 1986 году за умышленное убийство двух и более человек, из корыстных побуждений, по предварительному сговору группой лиц, к исключительной мере наказания – расстрелу (уголовное дело № 1539);

– под № 5 – Корнев Р.О., осуждённый Среднегорским областным судом в 1987 году за посягательство на жизнь работника милиции к 10 годам лишения свободы (уголовное дело № 109).

Теперь задержка заключалось в малом – в явке бывших вытрезвляемых. Отсчёт пошёл.

4