Хирургический роман

Франко облегченно вздохнул. Кажется, буря миновала. Он тоже не менее вымученно улыбнулся в ответ.

– И почему же?

– Ты умеешь штопать не только сердца, но и души.

– Мадонна, какие сентиментальности я слышу! – притворно изумился Франко, пытаясь скрыть то, насколько тронули его слова друга.

– Никогда не думал, что дружба может довести до такого…

– До какого «такого»? – с любопытством разглядывая Джанкарло, спросил Франко. Он впервые видел его таким смущенным и растроганным.

– Да ты хоть понимаешь, что я чувствую себя сентиментальной тряпкой перед экраном телевизора, по которому показывают очередную мыльную оперу?! – нервно ответил брутальный и циничный анестезиолог. – Я просто с трудом сдерживаюсь, чтобы не расплакаться! – экспрессивно добавил он, но глядя на него, Франко видел, что тот не шутит: глаза Джанкарло действительно были влажными.

– Плачь, не стесняйся, – невозмутимо сказал Франко, с трудом усмиряя свои эмоции. – У меня всегда есть наготове бумажный платочек.

– Vaffanculo, vai! – с братской нежностью послал его Джанкарло, взмахнув рукой. Потом устало вздохнул. – Спасибо, – с чувством произнес он, встал и, притянув к себе друга, крепко обнял, сильно зажмуривая глаза, которые блестели совсем уж неприлично.

Естественно, именно в этот момент дверь распахнулась, и на пороге ординаторской возникли Аннунциата с Роберто. Оба в недоумении, с вытянувшимися лицами застыли в дверях и уставились на Франко с Джанкарло.

Друзья прыснули со смеху, утирая глаза.

– Нунция, – хохоча, проговорил Джанкарло, – да, мы попросили тебя удалиться именно для того, чтобы вдоволь наобниматься.

Нунция плотнее сжала губы и, подозрительно оглядывая обоих с ног до головы, прошествовала к своему месту.

– Роберто, прошу тебя, не верь своим глазам, – смеясь, сказал Франко.

Глава

10

Когда Франко и Джанкарло остановились перед дверью, ведущей в палату Аделе Фоссини, ритм сердца анестезиолога отчего-то участился. После своей трагичной истории любви он относился ко всем пациентам равнодушно, стараясь не позволить ни одной искорке какого-нибудь чувства вспыхнуть в сердце. И неважно, была ли это молодая красивая девушка или дряхлый старик, ведь Джанкарло прекрасно понимал, что привязаться можно даже к пожилому и некрасивому пациенту. И просьба Франко породила в его душе целый шторм паники, потому что за несколько недель общения можно проникнуться симпатией, сблизиться, сдружиться, влюбиться, наконец! И хотя с тех пор, как Джанкарло потерял свою возлюбленную, он ни разу не влюблялся и даже не верил в возможность такого исхода, перспектива просто проникнуться к пациентке симпатией его очень напрягала.

– Buongiorno! – бодрым голосом поприветствовал Франко Аделе.

Она буквально расцвела и засияла, увидев хирурга, будто его появление в палате поспособствовало включению некоего внутреннего света в ее неисправном сердце.

– Buongiorno, Франко! – воскликнула она, и Джанкарло в изумлении застыл на пороге.

Тут девушка заметила за спиной хирурга движение и сконфузилась, поняв, что чрезмерно радостно поздоровалась с врачом в присутствии кого-то чужого. Франко сместился, и Аделе встретилась взглядом с пронзительными темными глазами незнакомого врача. На несколько мгновений он словно заворожил ее, даже остановив биение сердца. Притягательный, немного суровый и пугающий, возможно, из-за черной густой бороды, но с невероятно выразительными глазами, в которых затаилась едва уловимая грусть, он умел производить впечатление с первого взгляда.

– Это мой коллега, Джанкарло. Будет вашим анестезиологом, – пояснил Франко.

– Приятно познакомиться, – робко улыбнулась Аделе.

– Взаимно, – кивнул Джанкарло.

Аделе перевела взгляд на Франко, и улыбка, оставаясь робкой, стала нежнее. Она смотрела на хирурга преданными влюбленными глазами, а Джанкарло не сводил с нее внимательного изучающего взгляда.

– Вы сможете задать моему коллеге все тревожащие вас вопросы относительно предстоящей анестезии, – уточнил Франко.

– Неужели вас уже что-то тревожит? – приподнял Джанкарло бровь. – Что такого страшного обо мне ты рассказал пациентке? – изобразил он крайнее изумление, переводя взгляд на Франко.

– Нет-нет! – поспешно вмешалась Аделе, улыбнувшись. – Франко ничего мне не рассказывал. Я только выразила опасения… Я слышала, что анестезия – это не так уж полезно для малыша…

– Любое медикаментозное вторжение в организм не является полезным, – подтвердил Джанкарло.

– Но… – растерялась Аделе, ожидая на подсознании, что анестезиолог примется уверять, что анестезия так же безвредна, как зеленое яблоко. – То есть это опасно? Что же делать?

– В вашем случае других вариантов нет, – развел руками Джанкарло. – Вы же не хотите, чтобы в качестве анестезии я пел вам колыбельные?

Аделе вдруг звонко рассмеялась, и на щечках заиграли те очаровательные ямочки, которыми Франко каждый раз любовался. Теперь и Джанкарло залюбовался ими.

– Неужели вы умеете петь колыбельные? – сквозь смех спросила Аделе.

– Я нет. По колыбельным у нас Франко большой специалист.