Хирургический роман

– Не знаю, – посмотрела она на наручные часы. – Возможно, уже лежат у тебя на столе.

– Будь добра, принеси мне их сюда, – попросил Франко, и Нунция вышла из кабинета.

– Очень кстати, – одобрил Бранцоли. – Письмо от греков и статью я уже распечатал.

– Вы его уже уволили? – полюбопытствовал Франко.

– Он не вышел сегодня на работу. А я всю ночь думал об этой ситуации. Но письмо из Греции стало для меня ударом в солнечное сплетение. Я позвонил знакомому, владеющему греческим языком, и попросил перевести статью, что ты мне переслал… После этого я незамедлительно подписал приказ о его увольнении. Теперь вот собираю улики для объяснений с его отцом.

– Неужели дружба с его отцом стоила того, чтобы внедрять такого человека в медицину? – осмелился спросить Франко.

– Я объясню это тебе и только тебе, – многозначительно посмотрел Бранцоли на Франко. – Однажды он помог мне скрыть то, в чем я не был виноват лично, но что грозило бы мне увольнением с только что занятой позиции руководителя больницы. Мои подчиненные допустили ошибку, к счастью, не фатальную. Это даже не связано с медициной, а связано с административной работой, с деньгами. Отец Габриэле уважаемый адвокат, и он помог мне это скрыть. Приведя ко мне своего сына, он попросил взять его в нашу больницу. Но должность просто хирурга его не устраивала. Он знал, что освобождается место заведующего. Я попытался воспротивиться и потребовал рекомендательные письма с другого места работы. Он мне их предоставил, но намекнул очень тонко, что его обидит, если я начну проверять, названивать по прежнему месту работы… Очень тонко напомнил мне о той истории, случившейся два года назад… Я прекрасно понял, что это своего рода шантаж: если я не выполню его просьбу, он вытащит наружу ту историю. Мне осталось уповать лишь на его разум и чувство ответственности, зная, что однажды он побывал на операционном столе в нашей больнице и понимает, что хирург – серьезная профессия… Я смалодушничал, конечно, пытаясь спасти свою шкуру. Но не только потому, что мне не хотелось терять эту должность, Франко! Я люблю свою работу, я со студенческой скамьи тут. Здесь моя жизнь, эта больница – мой второй дом, я не представляю своей жизни вне этих стен! Я всего себя отдаю своей работе и после того случая стараюсь все держать под контролем, чтобы не произошло больше подобных ошибок… Понимаешь, для меня было бы настоящим крушением вылететь отсюда!

– Я понимаю… – кивнул Франко. – Но больные не обязаны умирать ради того, чтобы вы остались в своем втором доме.

– Франко! Да, может, мне нет оправдания… – сокрушенно опустил голову руководитель. – Спасибо, что помог уберечь Фоссини… И меня… – сдавленно произнес он.

Дверь без стука открылась, и в кабинет ввалился… Сантини собственной персоной. Он выглядел помятым, непричесанным, рубашка неопрятно торчала из брюк, пуговицы были застегнуты в неправильном порядке, а шнурки на ботинках развязаны. От него разило перегаром, да и сам он пошатывался, что со всей ясностью говорило о том, что вчера он явно перебрал.

– Аааа, и ты здесь… – со странной обреченностью, перемешанной со злостью, посмотрел он на Франко. – Как же я тебя ненавижу. Ты мне жизнь ломаешь.

– Я тебе жизнь ломаю? – ехидно переспросил Франко. – Чем же, интересно? – скрестил он руки на груди в своей привычной манере, принимая вид внимательного слушателя.

– Теперь я, очевидно, вылечу отсюда… Только мне некуда вылетать… – тяжело плюхнулся Сантини в кресло. – Налейте попить, синьор Бранцоли.

– Не стыдно тебе являться сюда в таком виде? Да еще обвинять в своих проблемах других? – поинтересовался Бранцоли, тем не менее наливая стакан воды.

– Неа. Мне теперь все равно. Вы ведь уволили меня…

– Я все еще хочу услышать, в чем ты меня обвиняешь? – настойчиво спросил Франко.

– В том, что ты хотел меня отсюда изгнать и преуспел в этом… – зло ответил Сантини, беря из рук Бранцоли стакан с водой.

– А тебе не кажется, что ты не достоин был этой должности? А главное – что ты не имел права оперировать Фоссини?! – распалялся Франко.

– Ааааа… – неопределенно протянул Сантини и откинулся на спинку кресла, закрывая глаза. Ему явно было нехорошо. – Знаешь, что меня раздражало в тебе больше всего? Что ты такой умный и крутой хирург, что тебя все боготворят в этой больнице… И что мой отец хотел, чтобы я был похож на тебя…

Франко опешил.

– Откуда, интересно, твой отец меня знает?