Хищева невеста (СИ)

Шуш просто не понимал, что творит — чувства разрывали его на куски. Конечно, что-то внутри шептало, что возможно, у ее расы это значит что-то другое… Но свои инстинкты Шуш пересилить не мог. Ему хотелось сделать все и сразу для самой невероятной самки в своей жизни. Любые трофеи бросить к ее ногам, самому лечь около нее, став верной гончей, носить на руках и защищать даже от косого взгляда чужаков!

— Моя… Моя самочка… Как же… Я сразу не понял… — Неразборчиво бормотал он, не в силах оторваться от ууманки.

— Причины? Тишина! — Сердце самки забилось быстрее и Шуш почувствовал, что она испугалась. За одно это он мгновенно возненавидел себя — как он мог испугать самку с переплетенными рецепторами?! — Все хорошо! Отрицание оставить, ты! Мой! Мой ты! Непереводимо, мой, эмоциональная привязанность, единственный!

— Ты… И я… Я твой?! — Шуш даже не сразу поверил такому счастью, но уже прижимал самочку к себе. Перетащил поближе к своему рабочему месту, принес шкуры тех зверей, которых убил в первую их встречу, чтобы она устроилась поудобнее.

— Причина передвижений? — Ууманка почти плакала, а Шушу хотелось закопаться в землю от стыда и отвращения к себе.

И он сделал единственное, что придумал в этот момент — обнял и принялся гладить переплетенную с трофейными бусинами гриву своей самки, усадил самостоятельно на шкуры. А потом заставил себя вернуться к работе, как бы трудно не было оторваться от этой невероятной самки. Через несколько минут она встала.

— Ты куда? — Тут же дернулся Шуш и снова ощутил прилив ненависти к себе и к тому, что, возможно, у ууманов украшенная грива не значит ничего, а он стелется перед ней, словно в период Слияния перед самой сексуальной самкой на Корабле-Матке.

— Все хорошо! Процесс изготовления питания!

Шуш вздохнул и осторожно коснулся лбом живота своей самочки. Она тут же засмеялась и яутжа понял, что вот ради этого смеха он и будет рвать голыми руками десятки и сотни жертв, а их черепа складывать к ногам этой ууманки. Скоро шкура для гнезда была готова и Шуш помчался устраивать ложе для себя и своей самки — он твердо решил, что будет всем своим существом показывать, какую честь ему окажет самка, если согласится родить от него ребенка. Устроить ложе для спаривания оказалось несложно — несколько слоев шкур даже на вид превратили охапку листьев в что-то очень мягкое и удобное.

Шуш выбрался на невероятно притягательный запах пищи.

— Проба, родственник мой!

Шуш тут же набросился на еду, жмурясь и чувствуя, что кажется, начинает сходить с ума. Не может самка быть настолько великолепной! Охотница, ласковая, заботливая, умеет оказывать медицинскую помощь, из обычного мяса делает нечто запредельно вкусное — и при этом еще и переплетенная грива, означающая старшую среди своих самку! И эта самочка называет его родственником, называет его своим единственным… Ну не могло ему ТАК СИЛЬНО повезти!

Однако Шуш привык действовать так — если везет, то везению надо подыграть, а не упрямиться, а то удача и обидеться может. Так что… Шуш ловко подхватил самку на руки и потащил ее в гнездо. Самочка слегка вздрогнула при виде роскошного логова, но даже не попыталась начать отбиваться, а когда Шуш, на миг надев маску, тихонько спросил:

— Ты как? Согласна?

Ответила:

— Твоя я.

Шуш почувствовал, как в пасти скапливается слюна, а язык начинает набухать и уже с трудом помещается между жвалами. Он отбросил в сторону не нужную пока маску и нежно привлек к себе самочку, ласково стягивая с нее одежду. Он решил быть воплощенной осторожностью, но при этом не замирать на месте — старшие парни, уже заслужившие самок, говорили, что большинству нравятся этакие дикие звери, которые валят жертву на пол и берут ее до изнеможения. Но поправка на различие рас подсказывала, что приятная для самок яутжа грубость может причинить серьезную боль самке ууманов. Так что Шуш собирался совмещать.

Рев чужака задел какие-то глубинные инстинкты. Шуш вылетел из логова и пихнул обратно сунувшуюся за ним самку, встал спиной к пещере и зарычал во всю глотку на здоровенного врага. Он не может отступить. Не может проиграть. За его спиной — его самка. Та, которая должна выносить его сына, та, которая всегда будет с ним. Шуш с трудом отогнал звериную ярость самца, защищающего свое логово. В бою нужно полностью владеть своим рассудком. Нельзя растворяться в гневе, в злости, в ярости. Иначе совершишь ошибку — и умрешь.