Хищная птица

Я словно оказался внутри полотна сюрреалиста. Почему-то я представлял ростр чем-то средним между куклами и мультяшными персонажами, но на самом деле они вовсе не такие. Грозные, жутковатые, они похожи на ангелов. У них мускулистые руки и острые, как ножи, перья на плечах и голове. Кажется, они прибыли сюда из мира грез.

С меня сдирают кожу…

На мне разрезают одежду…

Приподнимаю голову – когти, ножи…

Кто-то наклоняется надо мной, кромсая мою грудь, разрезая нитки, разрывая рубашку, раздирая плоть, и мне так больно, что я ору во все горло.

Невозможно терпеть…

В самый центр моей груди вонзается коготь, и меня снова охватывает огонь, кожа снова покрывается волдырями. В голову приходит безумная мысль: уж не распахнется ли сейчас моя грудная клетка? Уж не вылетит ли оттуда канур, о существовании которого я до сих пор не подозревал? Может быть, я… магонец?

Ничего не происходит. Из моих легких не раздаются птичьи трели.

Увы, моим странностям не существует волшебного объяснения, у многолетней одержимости числом пи нет сверхъестественных причин. Я всего-навсего человек. Клянусь, я и так это знал, и все же меня охватывает разочарование. Видимо, во мне теплилась надежда.

– Ты серьезно ранен, мальчик мой, и мы вот уже который день выбираем частички одежды, прилипшие к твоей коже.

Передо мной сова с бледным в черную крапинку лицом и гигантскими крыльями. Секундочку! Я знаю, кто это.

– Ведда? – хрипло каркаю я.

Она расправляет крылья, а затем снова их складывает.

– Аза тут? – спрашиваю. – Вы из-за нее спускались на землю?

Но Азы нигде не видно.

– Джик, – бормочу я, поворачивая голову к девушке-сойке. Ее я тоже узнал.

– Верно, Джик, – подтверждает ростра, ощупывавшая мои раны. – Почему ты не позволил забрать тебя, когда мы прилетели к твоему дому? В мире утопленников мы не можем менять обличье: для этого надо находиться либо высоко в небе, либо глубоко под землей. Потом мы ждали у больницы, но ты все никак не выходил. Когда мы снова напали на твой след, ты угодил в логово мандрагоры, а туда, уж поверь, никто из нас соваться не хотел.

Значит, это ростры преследовали нашу машину, когда агенты ШВАБР в последний раз подвозили меня домой… Бог знает, как давно это было. Это ростры встречали меня у дома, а я не обратил на них ровно никакого внимания!

Джик и Ведда молча за мной наблюдают.

– Где она? – спрашиваю я с надеждой в голосе. – Пожалуйста, скажите, что она тут.

– Азы здесь нет, – говорит Джик. – Ты дорог ей, поэтому Заль хочет тебя заполучить. А заодно и ее сестру. За вас назначено вознаграждение, но мы добрались до вас первыми.

– Погодите, – говорю. – Я что, заложник?

Легкие больно сжимаются, и я мучительно закашливаюсь. Моя грудь забинтована и кое-где заклеена пластырем. На мне живого места нет, но с учетом всех обстоятельств надо признать, что я чувствую себя куда лучше, чем того заслуживаю. В поле зрения появляется Илай, целая и невредимая, если не считать парочки ссадин и синяков. На ней та же униформа, в какую одеты Ведда и Джик, а ее волосы заплетены в сложную прическу.

– Джейсон, – выдыхает она с облегчением. – Наконец-то ты очнулся. Я уж было подумала…

Я захлебываюсь кашлем.

– …что ты не оклемаешься. А ты не позаботился о том, как будешь дышать наверху?

– Я не пытался попасть наверх, – кашляю я. – Я пытался тебя найти. Мы правда… в Магонии?

Илай кивает.

– Меня собирались продать Заль Куэл, а ты стал бы ценным довеском в сделке, но приготовился к такому исходу лишь один из нас.

Она показывает мне таблетку.

– Будь готов ко всему – разве не это твой девиз, Кервин? Где же твой рюкзак, набитый полезными вещами на все случаи жизни?

– Он набит секретными документами, – говорю я. Как ни странно, рюкзак лежит рядом со мной в целости и сохранности. Так вот за что цеплялись ростры, когда вытаскивали меня из недр вулкана. Впрочем, ни бинтов, ни медикаментов там нет, потому что я полный кретин. – Что это за таблетка?

– Ты же у нас вундеркинд, – говорит она, толкая меня в плечо, будто мы сидим за кухонным столом в доме Бойлов. – Мог бы и догадаться.

Без понятия. Я уже давно перестал что-либо понимать. Меня не покидает ощущение, что мир вывернулся наизнанку и все мои познания стали абсолютно никчемными.

– Эти таблетки разработала наша мама, – говорит Илай. – Для Азы. Я уже несколько месяцев ношу с собой небольшой запас – на всякий пожарный. Я рассудила так: раз они помогали Азе дышать на земле, то нам помогут дышать в небе. Хотя бы частично.

– Мышиные пилюли, – догадываюсь я.

– Ага, – говорит Илай, засовывая таблетку мне в рот. – Глотай.

Я с горем пополам прогладываю ее. Судя по вкусу, эти таблетки делают из настоящих мышей.

– Не надо делать такое лицо, Кервин, – говорит Илай, будто ей в точности известно, что происходит у меня в голове. – Радуйся, что сможешь нормально дышать.

– Давно мы тут? – выдавливаю я.

– Уже четыре дня, – говорит она. – Я пыталась засунуть таблетки тебе в рот, но ты постоянно их выплевывал.