Хищник

Теперь же наступил новый день, и Кросс был уже в пути. Прежде чем сесть в такси, которое должно было отвезти его в аэропорт на рейс в Либревиль, Кросс остановился, чтобы в последний раз взглянуть на свою квартиру. Он знал, что прямо сейчас Бонни, няня Кэтрин Кайлы, будет держать ее у одного из окон, выходящих вниз с верхних этажей особняков с морскими пейзажами. Он махнул рукой в сторону башни, широко улыбаясь и стараясь выглядеть бодрым, как будто ничего не могло случиться и папа всегда вернется.

В настоящее время, однако, трудное, опасное, кровавое дело должно быть сделано, и Кросс поставил свой ум, чтобы думать именно так и никак иначе. К тому времени, как такси отъехало от тротуара, он уже набирал номер Восло - в который раз. Обычно достать их было нетрудно, даже если приходилось делать так, чтобы их было слышно за шумом натужных моторов и проносящимися мимо очередями зенитного огня. Но не в этот раз. Его первый звонок был отправлен прямо на голосовую почту. Так же, как и его второй, шесть часов спустя. Это была его четвертая попытка, и снова единственным ответом было записанное сообщение. - "Ну же! - черт побери, - пробормотал он себе под нос, - Возьми трубку!”

Ему нужен был этот Геркулес. Без него миссия была бы закончена еще до того, как она началась.

В двухстах футах над отцом Кэтрин Кайла узнала его и взвизгивала от возбуждения, пока он не скрылся в кабине. Потом она закричала:- "Папа уходит!" - и растворилась в горьких слезах и плаче из несвязных слов, которые с таким же успехом могли быть тибетскими песнопениями или охотничьими песнями неизвестного амазонского племени, если только кто-то, кроме Бонни, мог их понять.

- Папа скоро вернется” - утешила она свою подопечную и повела ее на кухню, чтобы посмотреть ее любимый DVD с Свинкой Пеппой и съесть свой ужин. Женя, которая и сама чуть не плакала, когда Кросс наконец вырвался из ее прощальных объятий, поцеловал ее в последний раз и ушел на войну, тоже вошла на кухню, чтобы приготовить себе утешительную чашку кофе.

Она села за стол рядом с высоким стулом Кэтрин.

“Я знаю, что ты чувствуешь, малышка” - сказала она, сочувственно улыбаясь печальному маленькому ребенку, который всхлипывал от острого и безутешного горя.

Женя была очарована Екатериной. Она знала, что для того, чтобы ее отношения с Гектором имели хоть какую-то надежду выжить в долгосрочной перспективе, он должен был знать, что его женщина и дочь были друзьями. Так что чисто эгоистический интерес требовал от Жени усилий быть милым. Но более того, она так долго думала о себе как о дочери и младшей сестре, что теперь ей было приятно видеть себя старшей: не сестрой и еще не мачехой - она еще не была готова даже представить себя таковой, - а взрослой, обязанной отвечать за ребенка, если не заботиться о нем.

Со своей стороны, Екатерина, конечно, была еще слишком мала, чтобы понять, что Женя - подружка ее отца. Но инстинкт подсказывал ей, что эта дама очень важна для ее папы, и она была очарована большими глазами Жени и ее мягкими губами, которые так мило улыбались. Маленькой девочке нравилось быть объектом внимания молодой женщины, и женщина чувствовала теплое, успокаивающее удовольствие, когда была рядом с ребенком. Они довольно счастливо купались в компании друг друга в течение нескольких минут, пока Бонни готовила овсянку для Кэтрин и улыбалась сама себе, глядя на отношения, которые выстраивались за столом рядом с ней. Затем она поставила чашку на поднос высокого стула Кэтрин Кайлы и посоветовала Женьке: “На твоем месте, дорогая, я бы отошла в сторонку.”

- Я извиняюсь... ?- сказала Женя, глядя на няню снизу вверх с озадаченным выражением лица.

Через секунду все было объяснено. Кэтрин мгновенно героически пришла в себя и весело набросилась на свою кашу со всей энергией и решимостью отца, словно намереваясь покрыть себя и всех остальных в пределах досягаемости брызг.

- О!" - воскликнула Женя, вскакивая на ноги, когда большая ложка каши пролетела по воздуху и попала прямо в ее кофейную чашку, послав через стол извержение эспрессо и обезжиренной молочной пены.

“Я пыталась предупредить тебя!- засмеялась Бонни, когда Женя тоже рухнула в приступе хихиканья.

Шум привлек Настю в комнату. - "Довольно этой чепухи!- заявила она, изо всех сил стараясь сохранить на лице подобающее ей суровое выражение. - "Пойдем, Женя, у нас тоже есть работа!”

“Ты это слышала?- сказала Женя Катерине, которая на мгновение перестала есть, отвлеченная появлением в комнате нового гостя. “Это моя злая старшая сестра. Разве она не злая и жестокая?”

Настя сложила руки на груди, но ничего не сказала. Женя посмотрела на нее, поняла, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и, как хорошая младшая сестра, последовала за ней на работу.