Хищник

Зал был ярко освещен, причем Дарья так и не поняла, где находятся сами источники света, и каким образом достигается бестеневой эффект. В прозрачном чуть тронутом голубизной пространстве, наполненном, скорее всего, каким-то газом — возможно, и пригодной для дыхания смесью — неподвижно застыли летательные аппараты самых причудливых очертаний. Разумеется, Дарья не могла знать с определенностью, что все эти странные объекты, разнящиеся между собой размерами и формой, действительно являются эфирными и воздушными кораблями. Однако техническое чутье опытного корабела подсказывало — так все и обстоит. Корабли. Лодки. Суда. Не важно, как они называются, сути дела это не меняет. Все они предназначены для того, чтобы двигаться сквозь космическое пространство или земную атмосферу.

«И не только земную», — поправила она себя мысленно, оценив не вполне человеческую эстетику и техническую логику, воплощенные в некоторых образцах, мимо которых пролетала виверна, по-прежнему увлекаемая куда-то неведомой, но явно доброжелательной силой.

— Нравится? — спросил Карл.

— Еще бы! — не задумываясь, ответила Дарья. — А куда мы?..

— На поклон!

Виверна поднялась выше, так что стали видны огромные фермы портальных кранов, технические палубы, вынесенные на телескопических штангах в пустоту ажурные мостики командных постов, и циклопические погрузчики, способные, верно, поднимать разом даже «здоровяков» — огромные и мощные паровозы, производимые в Североамериканских Соединенных Штатах. Не понятно было только, какого рожна сдались все эти невероятные приспособления тем, кто владеет силами, подхватывающими на лету многотонный штурмовик и переносящими его неведомо куда через огромные эфирные пространства?

— Инертность мышления, — Карл словно подслушал ее мысли, но Дарья этому уже не удивлялась.

— Потрясающе красиво! — сказала она. — Я думала, самые сложные и большие машины у нас в Арсенале. А оказывается…

— Ковчег огромен, — признал Карл, — и у нас есть все… ну, пусть не все, а многое из того, что может вообразить знающий жизнь человек, возмечтавший о несбыточном.

— Так это эфирный корабль?

— Да, — подтвердил ее гипотезу Карл.

— Чей?

— Мой, твой… — словно бы усмехнулся Карл. — Ничей или чей-то. Он принадлежит коммуне.

— Коммуна… — повторила за ним Дарья. — А на поклон, тогда, к кому?

— Есть многое на свете, друг Гораций… — почти по-человечески усмехнулся Карл. — Даже среди равных всегда найдется тот, кто в силу некоторых обстоятельств…

— Равнее других, — кивнула Дарья, принимая мысль Карла, как есть, то есть без возражений и комментариев. — Скажите, Карл, а кто его построил?

Вот это был вопрос так вопрос. На сто тысяч золотом, как говорят в Новгороде.

— Со временем узнаете… но не сегодня, — охладил ее пыл Карл. — Не сейчас. Согласитесь, Дарья, у всех свои тайны, есть они и у нас. И это как раз наша тайна. При том одна из немногих, которыми мы не спешим делиться.

— Вы в своем праве, — пожала плечами Дарья, а виверна между тем пересекла огромное пространство насквозь и мягко опустилась, выпустив суставчатые опоры-амортизаторы, на платформу, вынесенную метров на двадцать от начинающей плавно загибаться кверху стены.

— Выходим! — Карл щелкнул замками и гермоколпак кабины — броневой триплекс, оправленный в титановую броню, — отошел назад. — Да, не бойтесь! Воздух здесь самый обычный.

— Но запахи разные бывают…

В нос шибануло ужасающей вонью. Дарья разобрала только «жженый карбид», «ацетон» и «тухлое мясо», но дышать этим, как выяснилось, действительно было можно. Противно, но не смертельно.

— Идите за мной! — позвал Карл и шагнул вперед, показывая дорогу.

Они прошли по хлипкому на вид мостику, соединявшему посадочную площадку со стеной — его фермы даже не дрогнули под ногами, — миновали открывшийся прямо в керамитовой плите восьмигранный люк, взлетели на чем-то, напоминавшем лифт, но двигавшемся куда быстрее обычного подъемника, да еще и по диагонали, и оказались… Ну, вернее всего, это был обыкновенный лес. Но как такое возможно, предстояло попытаться выяснить как-нибудь в другой раз. А пока стены лифтового «стакана» вдруг исчезли, и оказалось, что Карл и Дарья стоят на круглой стальной платформе, чуть приподнятой над мшистой, усыпанной палой хвоей землей.

— Весьма правдоподобно, не правда ли? — поинтересовался Карл, но Дарья при всем желании «увидеть подвох», ничего такого вокруг не замечала.

— Не знаю, право… — промямлила она. — По-моему лес, как лес.

И в самом деле, земля пахла сыростью и трухой, в ней змеились корни деревьев, среди которых нашлось место и для кустика малины, и для пучка пожелтевшей травы. Стволы, ветви, хвоя и листья, запахи, шорох ветра в кронах, — все это было настолько аутентично, так легко узнаваемо и так естественно, что Дарья просто растерялась.

«Колдовство какое-то!»

— Позвольте с вами не согласиться, мадемуазель! — раздался «из ниоткуда» мужской голос. — Это не лес, а тайга! Вам ли не знать, Дарья Дмитриевна?!