Хищник

Он просто не мог уйти, не узнав, как прошел поединок и не переговорив с Сероглазым Ё. Из людей своего поколения, — разумеется, из тех, кто принадлежал к одному с ним кругу, — больше других господин Че уважал как раз Среднего Ё Чжоййю. Ё был ему лично приятен и интересен, и чувства эти, как кажется, были взаимны. До дружбы им не доставало совсем немного — самой малой щепотки искренности. Но может ли быть искренним хищник?

Вопрос риторический, но кто-то из давних предков задал его на полном серьезе.

Может ли быть искренним волк или барс? — спросил философ, оставшийся безымянным в веках.

Может, — ответил он на свой «риторический» вопрос. — В гневе, голоде и смерти.

— Зайдем в ресторан, — предложил Че, предположивший, что Йя и ее полковник отправились именно в ближайший трактир. Плохих заведений в этой части города просто не было.

Он не ошибся. Жемчужный господин Ё и его гости сидели под старым деревом, зонтичная крона которого накрывала шатром благодатной тени всех троих.

— Знаешь его? — спросил Че и даже не стал уточнять, о ком идет речь. Ши его поняла без дополнительных объяснений: Ё знали все, а не знать Младшую Йя Младшая О не могла по определению — они принадлежали одному и тому же кругу и поколению. Значит, оставался только гвардеец.

— Это верк Гарретских Стрелков аназдар Абель Вараба, — не удивившись вопросу, ответила О. - новый возлюбленный нашей среброкудрой Йя.

— Так он иссинец… — задумчиво произнес Че, принимая из рук слуги яшмовую чашечку с водкой.

— Это что-то значит? — удивилась О.

Кажется, господин Че, сам того не желая, умудрился ее не на шутку озадачить. В самом деле, кто, во имя богов, мог теперь отличить аханка от иссинца?! От гегх они, разумеется, отличались. И те, и другие. Но только от чистокровных гегх, тянущих прямые линии наследования из седой древности, а друг от друга… Естественно, оставались имена — ну, кто из аханков в здравом уме и твердой памяти назвал бы сына Абелем? — и титулы, но и это не раздражало великоаханского уха и вкуса, давным-давно став частью общей культурной традиции.

— Это что-то значит? — спросила О.

— Не знаю, — ответил с улыбкой Че, но на самом деле он был удивлен своими словами никак не меньше, чем сидевшая рядом с ним женщина. Вернее, даже не словами, а тем образом, что мелькнул вдруг где-то на самом краю сознания, на той зыбкой территории полуснов и полуяви, где ничто не окончательно и уж точно — ненадежно. Вот там и возникло неверное видение, тень мысли, отсвет воспоминания. Такой нечеткий, что Че и сам не разобрал, что же увидел, вспомнил или, может быть, предугадал? И это было более чем странно, учитывая жестокую дисциплину мысли, что навязали ему с раннего детства методичные до умопомрачения учителя и наставники.

— Не знаю, — повторил он. — Какая-то мысль, которую я благополучно потерял, не успев даже опознать. Это случается со мной редко, — улыбнулся он в ответ на недоуменный взгляд Ши'йи Там'ра О, — но случается. И мне, признаться, дороги эти мгновения. Как говорил маршал Йёю-Ян, «проявление слабости лишь оттеняет силу сильного».

Положа руку на сердце, это была не лучшая мысль герцога, но ничего более изысканного просто в голову не пришло. Что-то было с этим черным полковником не так, или, напротив, именно ТАК все и было. Что-то важное. Но что это такое, Че не знал — и это было странно — или забыл, что, в сущности, невозможно. И именно мысль о невероятном мешала ему сосредоточиться и найти в памяти какую-нибудь более подходящую цитату.

— Что закажем? — спросил господин Че, меняя тему.

— Я не голодна, — ответила с интонацией обиходной, вежливой, но чуть равнодушной искренности госпожа О. Однако в глубокой голубизне ее глаз возникло вдруг некое движение, словно бы мелькнуло золотое гибкое тело. Морской дракон, резвящийся на глубине. Взгляд человека способен уловить движение золота в синеве, но облик зверя остается загадкой.

— Впрочем, может быть, немного земляники в меду…

— Кислой земляники, — согласился Че, — в черном меду.

Это было изысканное блюдо для немногих избранных, способных оценить сложный вкусовой рисунок, тонкую и вычурную мелодию пряностей, растворенных в кислом ягодном соке и горьком меду.

— И темное зейтшанское вино… — продолжала фантазировать Ши.

— Темное, — согласился Че, неожиданно встретившись взглядом с жемчужным господином Ё, смарагд империи был озабочен и непривычно задумчив. — Что-нибудь из Фиолетовой линии…

— Виноградники долины Арш, — предложил выступивший из тени сомелье.

Слуги в этом ресторане умели быть незаметными.

— Арш? — задумалась женщина.

Рад вас видеть! — Стремительно прожестикулировал на охотничьем языке Средний Ё и добавил к словам улыбку. Тень заботы уже растаяла, задумчивость исчезла, словно бы ее и не было. Жемчужный господин Ё снова демонстрировал блистательную безмятежность.