Хищник

– Да будет так, – улыбнулась О, показывая зубы в почти вульгарной улыбке, и отложила трубку. – Пусть продолжают иметь свою козу, а ты будешь иметь меня. Ведь так, мой смарагд, я права?

О да. Она была права и бесподобна, хотя бы потому, что в ней звучал тот же голос крови, что и в нем.

– Что это? – спросила она, нахмурив брови. – Это… Это… Словно бы кровь поет и…

– Это поет кровь, – кивнул он.

– Кровь? – удивилась она, хотя только что сама употребила именно эту метафору. – О чем еще я должна узнать? – прищурилась О.

– Должна, – кивнул Че. – Узнаешь. – Он обнял ее и привлек к себе. – Но не сейчас.

2 февраля 1930 года, борт торговца «Лорелей»

Грета Ворм

Фильм был замечательный. Красивая съемка, отменная режиссура. И хотя Грета знала, что это всего лишь рекламный ролик Управления по делам паломников, смотрела его раз за разом, испытывая практически одни и те же чувства. Восхищение. Толика зависти. Предвкушение удачи.

Трехмерное изображение. Кое-где такую технику называют голографией, аханки зовут проекцией. Проекция, и все. Но, по сути, ты словно бы сам ныряешь из космоса в атмосферу планеты. Летишь, ощущая трепет плоти, сквозь плотные ее слои. Закладываешь вираж, от которого замирает сердце, и в следующее мгновение видишь горную гряду и город, раскинувшийся на склонах горы и в речной долине…

– Это Тхолан, – Грета в столице империи никогда не была, зато там бывал Марк, но этим все и исчерпывалось: его опыт принадлежал ему одному.

– Тхолан – столица империи, – объяснила Грета, любуясь видами города. – Городок, как видишь, небольшой – всего населения миллионов семь или восемь, считая рабов и вольноотпущенников. Зато древний и по-своему красивый. Впечатляющий город. Тридцать пять веков, не кот насрал!

И в самом деле, все эти Мемориальные конюшни, строитель которых наверняка страдал острой формой мегаломании, или храм Чшарцша’ш[74] с его тропой Девяносто Девяти Спутников, древняя эротика которой лежала далеко за пределами того, что на родине княгини Рудой почиталось откровенной порнографией…

– Странный мир, – Дари покинула кресло и отправилась гулять среди скульптур и витрин с экспонатами.

– Нормальный! – отмахнулась Грета. Она осталась сидеть, где сидела, посередине зала, который ее спутница упорно, но не беспричинно называла Имперским. Сидела, рассматривала фреску с одним из соитий принцессы Сцлафш и даже головы не повернула, отслеживая маршрут «воспитанницы» исключительно на слух. «Картинку» она вполне могла дорисовать в уме. Слава богу, не сиротка какая-нибудь – сама этот зал и проектировала. Да и на память пока не жаловалась, не говоря уже о воображении.

– Ты на свой посмотри, только непредвзято, – добавила, потянувшись к бокалу с шампанским, – много интересного обнаружишь!

– Наверное! – не стала спорить Дари. – Возможно… Может быть… Это ничего, если я тебя попрошу плеснуть и мне тоже?

– Дари! – Грета терпеть не могла этот нарочито «самоуничижительный» тон и не желала начинать «игру в условности» по новой.

«На субординацию, понимаешь, пробило, а мне что теперь, даму-наставницу из себя изображать?!»

– Ладно, не обижайся! – сдала Дари назад. Когда хотела, она умела быть покладистой, беда в том, что чаще – не хотела. – Налей, пожалуйста, и можешь продолжать называть меня Дарёной. Я устала с тобой бодаться!

– Вот и правильно! Ты – Дари! – Грета подхватила из ведерка со льдом бутылку «Пол Роже» и разлила шампанское по бокалам. – Была Дари, Дари и останешься. Во всяком случае, для меня.

– Это объяснение в любви?

Грета обернулась и смерила женщину взглядом.

«Красавица! Но не в этом дело, не так ли?»

– А если и так? – прищурилась, протягивая бокал.

– Вообще-то я предпочитаю мужчин.

«Отчего бы просто не сказать нет?»

– Я знаю, но попытка не пытка, – усмехнулась в ответ Грета. – Возьми бокал, Дари, не стой, как соляной столб!

– А ты?.. – Дари все-таки подошла. Ступала мягко, двигалась грациозно – и неужели все дело в одних лишь «сказках» камней? – смотрела прямо в глаза.

– А я? Хочешь спросить, сплю ли я с мужиками? – Грета заглянула в глаза Дарёны так глубоко, как могла, буквально погрузившись в клубящиеся недра жемчужного тумана. – Сплю… иногда.

Говорить стало трудно, но контроля над собой Грета не утратила, а вот права на ложь или умолчание неожиданно лишилась. Сама так решила.

– Есть своя прелесть, знаешь ли…

– Знаю, – Дарёна приняла бокал, поднесла к губам. – Так ты хотела бы?..

– Переспать с Марком? – Грета больше не удивлялась, что понимает Дари с полуслова, таковы были их нынешние обстоятельства.