Хищник цвета ночи

Этим вечером мне всё-таки удалось отвоевать свою жизнь. Три дня, в течение которых я самозабвенно придавалась тоске, жалея себя, подошли к концу. Прошлого не воротить и изменить его невозможно, но я намеревалась воевать за своё будущее.

Первый, самый сложный разговор был с мамой, которая наотрез отказывалась признавать, что я здорова и способная сама принимать решения.

— Ты пережила такой стресс, — настаивала она.

— И выжила, — перебила её и покачала головой, стараясь не смотреть в глаза родительнице.

И как я могла допустить такое? Как незаметно позволила родным влезть в мою жизнь, перевернув её до основания? Ведь раньше всё было совсем иначе — самостоятельная жизнь в столице, работа, независимость.

Изменения произошли после того, как маме поставили страшный диагноз. Именно страх потерять её сделал своё дело, я дала слабину. Господи, да я готова была жизнь свою отдать, лишь бы спасти её. А, получается, отдала свободу.

Даже сейчас, твёрдо уверенная в принятом решении, я испытывала вину. За то, что выросла. За то, что отказывалась подчиняться. За то, что причиняла ей боль, хотя шесть месяцев назад клялась всегда слушаться. Лишь бы она осталась с нами. Как изменчив наш мир.

— Я ведь хочу, как лучше.

— Но делаешь только хуже. — Говорить это было сложно, но необходимо. — Мам, не надо… Просто не надо. Пусть я набью шишки, пусть мне будет больно. Но это буду я. Пытаясь надавить, ты лишаешь меня смысла жить. А я этого не хочу.

— Вика, что ты такое говоришь? Ты из меня будто врага делаешь.

Её глаза были полны непролитых слёз, и сердце снова дрогнуло, а разум подкинул другие воспоминания. Когда мама лежала на больничной постели, исхудавшая, бледная, с огромными синими тенями под глазами, а я застыла на жестком стуле, держа в руках её хрупкую кисть, и молилась, как только могла.

Пришлось даже ущипнуть тело, чтобы прийти в себя. Всё слишком далеко зашло.

— Правду, — тихо, но твёрдо ответила ей. — Если ты меня действительно любишь, то поможешь и примешь моё решение.

— Он причинил тебе столько боли.

— Но именно Ник сделал меня счастливой, — возразила ей.

— То есть ты выбираешь его?

Разговор заходил в тупик. Никогда не думала, что дойдёт до такого, мы ведь всегда ладили. Или это была видимость, потому что наши интересы совпадали? А теперь правда наконец открылась.

— Ты действительно так хочешь поставить вопрос? Хочешь заставить меня сделать выбор? — спокойно спросила я.

Мама поджала губы и некоторое время молчала.

— Что ты хочешь?

— Мне нужен ноут, доступ в интернет и телефон. Еще ты говорила, что моё лечение оплачивают Н’Ери.

— Да, это так.

— Отлично. Мне нужно с ними поговорить. У тебя или у персонала же есть контакты? Если меня отсюда выпускать не хотят, то пусть впустят их. Мне всё равно, кто это будет.

— Хорошо.

— Спасибо.

Ноутбук и сотовый я получила через полчаса. Мама с каменным выражением на лице вручила мне всё и так же молча удалилась, оставляя в палате одну.

Интернет великая вещь, там можно найти много интересного. Особенно, когда всё отечественное и зарубежное СМИ трубит о кровавой резне в нашем некогда спокойном городке.

Оказывается, Морозов не терял времени даром. Убив отца (журналисты писали о том, что он лично застрелил родителя), отморозок запустил цепную реакцию. Главы местных бандитских группировок, те самые, которые помогли ему обезвредить охрану Морозова-старшего и возвести на трон, жаждали получить свой куш. И тот обещал им богатства и капиталы хищников. Оставалось всего ничего, лишь силой отобрать их.

В тот момент, когда я выходила из магазина отца, на другом конце города в престижном районе двуликих банда вооружённых отморозков громила и убивала хищников.

У меня сердце сжалось, когда я увидела снимки сгоревших домов, разгромленные и покорёженные машины и парочку тел, которые лежали на мостовых, прикрытые белыми тряпками.

Но на самом деле всё могло быть намного хуже, если бы у хитрого К’Аури не было своего человека у Морозова. Именно он сообщил о грядущем нападении. У двуликового было пару часов, чтобы подготовиться к осаде и срочно вывезти женщин и детей.

Это была настоящая бойня. Первое столь масштабное столкновение двух видов за всё существование договора.

То, что грозило затяжной войной и разрывом всех дипломатических соглашений.

О Нике было много информации. Закусив до боли губу, я рассматривала его фотографии в момент ареста, читала статьи и заметки.

Столичный мажор, перегрызший горло Морозову. Хищник, пытающийся спасти свою невесту, попавшую в руки маньяку. Половина его осуждали, другая возносила и славила как героя.

Удивительно, но моё имя нигде не упоминалось. Сомневаюсь, что журналисты не смогли его найти, скорее всего, им просто запретили.

Что ж, это шанс.

Зазвонивший мобильный, заставил меня подскочить на месте. Я и забыла о нём, полностью сосредоточившись на получении информации.

Схватив телефон, я некоторое время изучала незнакомый номер и только потом нажала приём.

— Виктория?

— Здравствуйте, господин Н’Ери, — произнесла я, услышав голос Дрэго.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он.

— Уже лучше.