Хищники [сборник]

— Прошу с этим повременить, ваше превосходительство!

— Что?! Что значит повременить?

Проклиная в душе подчинённого, начальник сыскного отделения поведал градоначальнику очередную полусказку. Он сообщил, что чинам вверенной ему сыскной полиции стало известно об участии в нападении на дом Попеску давно разыскиваемого Котова, а также о том, что Котов в настоящее время скрылся в Румынии, и что для его обнаружения и ареста туда необходимо отправить чиновника.

— Так отправляйте! — сказал Клейгельс, — Однако, я не понимаю, каким образом это обстоятельство затруднит возвращение найденного имущества его законному владельцу?

— Дело в том, ваше превосходительство, что налёт на дом графа, по нашим, непроверенным покуда данным, был организован его дочерью, Виолетой Богдановной. Узнав о возврате ценностей, она предупредит Котова, и мы его никогда не найдём.

— Как дочерью?!! — изумился Клейгельс.

— Сведения непроверенные, но источник их таков, что надобно принять их во внимание.

— Загадками изволите выражаться?

— Виноват, ваше превосходительство. Я сам всего не знаю, данные получены от негласной агентуры, и перепроверить их я не могу.

— Вечно вы, сыскные, что-то мутите, — проворчал Клейгельс, которому не хотелось упускать возможность вернуть похищенное одному из высокопоставленных чиновников МИДа (такой должник всегда может быть полезен). Но делать было нечего.

— Что же вы предлагаете? — спросил он у Филиппова.

— Я предлагаю покуда ничего не сообщать их сиятельству о наших успехах. Ценности вы ему вернёте сразу же, как только заарестуем Котова.

Клейгельс немного подумав, сказал:

— Хорошо. Кого собираетесь послать в Румынию?

— Чиновника для поручений Кунцевича, надзирателей Игнатьева и Вавилина.

— Ну что ж, пусть получают командировочные, и в путь. Насчёт паспортов я распоряжусь.

— Им надобно кое-что ещё, ваше превосходительство. Необходимо 50000 рублей.

— Что?!!!

Денег, как всегда, сразу получить не удалось, командировочные в Империи в течение нескольких часов никогда не выплачивались. Филиппов вздохнул и выдал из подотчётных сумм триста рублей на всю троицу.

— Собирайте все счета, господа, коли хотите, чтобы у вас из жалования потом не вычли.

Игнатьев и Вавилин нахмурились. Кунцевич же особо не расстроился — он уже посчитал, что из одних прогонных положит себе в карман полторы сотни — билеты второго класса до Ясс и обратно стоили около 50 рублей, а ему полагалось на две лошади порядка двухсот.[34] Ну а деньги, когда-никогда, а выплатят.

— А на румына? — спросил он начальника.

— А вот шиш ему! — Филиппов сложил пальцы в кукиш, — пусть ему бессарабский губернатор расходы компенсирует. Я из-за него нервной горячкой, пожалуй, заболею.

Когда Кунцевич сообщил бессарабцу о том, что ему придётся путешествовать на свой счёт, Хаджи-Македони тоже не расстроился:

— Я это предвидел, и потому позаимствовал у Попеску ещё пару сотен, чай его сиятельство не обедняет.

— Вы не боитесь законной ответственности?

— Так я же утоп в Малой Неве, какой спрос с покойника? И потом, Мечислав Николаевич, я не столь богат, чтобы путешествовать по заграницам на свой счёт, да ещё и незаконно. Унгенский жид с меня небось не меньше полусотни попросит!

— Пятьдесят рублей за переход границы? Не мало?

— В самый раз. Он же меня не тайными тропами поведёт, а снабдит самыми, что ни на есть официальными документами.

— Это как?

— Местные жители имеют право переходит границу без паспорта — по так называемы легитимационным билетам, которые выдаёт им тамошний становой. Становой же продал право торговли этими билетами господину Кенигшацу. Поэтому границу я переду хоть и незаконно, но вполне официально.

Чиновник для поручений только покачал головой.

Беспересадочный поезд Петербург — Унгены отходил с Варшавского вокзала в половине восьмого вечера. Кунцевич и Хаджи-Македони заняли места в одном вагоне второго класса, но в разных отделениях. Надзиратели поместились в третий класс. Утром следующего дня они были в Вильне, а в три часа дня 22 марта, преодолев за 43 с половиной часа 1964 версты, высадились в приграничных Унгенах. Пристав, размахивая жёлтым саквояжем, пошёл в местечко, а сыскные, пройдя таможенный досмотр, заплатив по 22 копейки с человека, уселись в соединительный поезд и, преодолев Прут, оказались в румынских Унгенах.

Надушенный, как барышня из «общедоступки»[35] таможенный чиновник скосил глаза на невеликий багаж Мечислава Николаевича:

— Везёте что-либо, облагаемое пошлиной? Табак, водка? — спросил румын по-французски.

— Нет, — ответил чиновник для поручений.

— Тогда — добро пожаловать в Румынию!

Мимо как раз проходил носильщик. Коллежский секретарь хотел было его позвать, но сообразил, что не знает, как будет «носильщик» по-румынски.

— Фактёр, — крикнул чиновник по-французски, но носильщик не обратил на зов никакого внимания, подбежав к какой-то дородной даме, стоявшей рядом с огромным сундуком.

— Трегер, — послышалось сзади.

— Простите? — сыщик обернулся.