Хищный зверь

Я не могу простить тебя, Маттео. Очень хотела бы, но ты меня пугаешь. Теперь я больше не боюсь потерять семью или те вещи, о которых мы так часто говорили, обнявшись. Я боюсь тебя, твоих угроз, твоей вульгарности. Я не хочу иметь дело с человеком, который способен меня так оскорбить. Ты когда-нибудь перечитывал то, что пишешь? Ведь я по-прежнему твоя Мариза, та самая, с которой ты разделил столько незабываемых моментов. Почему ты так со мной обращаешься? Потому что я не бросила все ради тебя? Или потому, что ты принимаешь меня за ту прекрасную блондинку, которую когда-то покорил? Скажи мне, как я могу тебе довериться? Подскажи мне способ. Те ругательства, которыми ты меня осыпал, не зачеркнешь, и боюсь, что у тебя их найдется еще много. А я этого не хочу. Они причиняют мне боль.

Прошло минут десять. Маттео, наверное, писал, зачеркивал и снова писал, совершенно пристыженный. Подруги попили чаю, а потом пришло уведомление о входящем сообщении, и Сабина позволила открыть его самостоятельно. Мариза довольно спокойно открыла чат и вдруг расхохоталась, да так, что подавилась кусочком кекса, который жевала. Сабина взглянула на экран и увидела, что Маттео, не найдя других аргументов, послал фото своего эрегированного пениса. Без всяких комментариев.

Они обе долго и от души смеялись, и этот смех их немного сблизил. И тут Сабина, чтобы лучше понять, как себя вести, попыталась выяснить, в каком состоянии души пребывает эта женщина, которая так слепо ей доверилась.

— Слушай, Мариза, а ты действительно любила этого субъекта?

— Да откуда я знаю, Саби? Был период, когда мне казалось, что люблю. А теперь не знаю…

— А что тебе в нем нравится?

— Ой, он меня иногда так смешит! И потом, ты уже поняла, наверное, что в постели он великолепен, просто сводит с ума.

— Это две очень важные вещи, я знаю. А кроме этого?

— А кроме этого — сплошные проблемы. Ты видела, как он меняется, когда сердится или вредничает?

— Но с самого начала, пока Маттео еще не показал, каков он на самом деле, ты действительно хотела все ради него бросить? Только скажи честно: я должна понять.

— Нет, я бы сказала, нет. Я знаю, что так не делают, не осуждай меня, но это была необходимость отвлечься и развлечься. Мне это было очень нужно.

— Я тоже женщина, Мариза, я тебя понимаю и не осуждаю. Но следи за моей мыслью, если можешь… Скажи, болезненная тяга к нему не увеличилась с тех пор, как он начал тебя преследовать?

— Да нет, что ты такое говоришь? Я его действительно боюсь.

— Страх — это определяющая часть того, что я пытаюсь тебе объяснить.

Сабина в точности повторила последовательность выражений, которые много раз слышала от Нардо. Он никогда не ошибался, и она надеялась, что сумеет быть настолько же убедительной.

— Еще маленькой девочкой, когда ты думала о том, кто станет мужчиной всей твоей жизни, ты могла представить себе вот такого героя, который бы тебя обижал и оскорблял?

— Что ты, нет, конечно.

— Однако сегодня мы находимся здесь, и после всего, через что ты прошла, он обращается с тобой, как с убийцей, а ты ни о ком другом не можешь думать, вздыхаешь и вздрагиваешь при каждом сообщении. Постоянно проверяешь телефон, вплоть до того, что просишь незнакомого человека просмотреть его профиль, если не можешь посмотреть сама. А потом, и мы обе это знаем, стоит только нам с Нардо сказать, что всё в порядке, ты снова побежишь развлекаться с этим типом, который во всей красе раскрылся сегодня вечером. Верно? И не ври мне, я все равно почувствую, что ты врешь.

— Да… все верно…

— Но почему? Ну, сделай над собой усилие, скажи, что это потому, что ты его любишь, что это мужчина как раз по тебе; скажи, что нашла настоящую любовь.

— Нет, это совсем не так, и я это знаю.

— Тогда в чем же дело? Давай разберемся вместе, если хочешь, чтобы тебе помогли.

Маризу, казалось, что-то мучило; она молчала и избегала смотреть Сабине в лицо. А Сабина поняла, что попала в яблочко, и решила воспользоваться ситуацией застоя, как поступал Нардо со всеми самками голых обезьян, когда их истязали самцы. Она применила даже точно те же выражения.

— Можно я попытаюсь тебе объяснить? Ты разрешишь?

— Да…