Хитиновый мир (СИ)

…колдовство, ведьмацтво, чертовщина, — это всё сказки или шарлатанство. Когда служил участковым, приходилось гонять гадалок, цыганок, и сколько раз слышал проклятия, но не принимал их близко к сердцу. Крыл матом, когда надо и кулаком воспитывал, и что? Ничего! Шестьдесят, а зубы все свои, седины почти нет, крепок, жилист, детей поставил, теперь внукам бы помочь, а вера в экстрасенсов? Это легкий способ выманить деньги из простаков.

Так он думал. До этого утра, до того мгновения, когда понял, КТО сидит перед ним.

Когда держишь хозяйство, долго спать не получается. В этот раз он встал в четыре — проснулся раньше, чем обычно, от какого-то шума, словно вдалеке взрывали петарды. Понятно, такое вокруг творится, что ужас! Но это всё далеко — боевых действий в их лесах не было — война прошла мимо, дальше на юг. Выйдя во двор, он заметил за лесом зарево. Набросил тулуп, натянул шапку, завел «уазик» и, прогрев его, ранул по проселочной — так ближе. Приехал одним из первых, но ничем помочь уже не мог — дома догорали. К «скорой» подошел по привычке: обычно здесь легче всего найти свидетелей. Уже пять лет как он на пенсии, но желание всё знать крепко сидело в печенках.

Свидетель был один. В годах.

Примораживало, но выживший холода не замечал — сидел на носилках в «скорой», вцепившись в эмалированную кружку с горячим чаем, а рядом суетилась медсестра, пыталась смазать ожоги на его запястьях, коленях, шее. Лицо у несчастного было грязным. Печная сажа осела на щеках, подбородке, кончике носа и веках, поэтому казалось, что он только что вышел из забоя. Спутанные липкие седые волосы вздыблены. В детских театрах обычно такую прическу делают актерам, которым досталась роль ежика: пряди, словно иголки-лучики, торчат во все стороны. Старый коричневый пиджак безнадежно испорчен — ткань местами почернела, обуглилась, из дыр на плечах торчит пригоревшая вата. На груди видна драная застиранная тельняшка. Брюки прожжены — в прорехах белеют колени.

— Это совпадение, — шепчет под нос старик. — Грех стократно… дробится… и всё… ничего уже не поделать… это — конец…