Хитон погибшего на кресте

Где-то за пределами пустыни лилась кровь, народы выясняли свое превосходство, но миролюбивых кумранитов обходили стороной даже разбойничьи ватаги. Все казалось таким далеким и нереальным, когда Прокла в скриптории переписывала дышащие ужасом строки Свитка войны. То был подробный рассказ о последней и решающей схватке сил света и добра с силами тьмы и зла, которая должна произойти в неведомом будущем:

«Первое приложение рук сынов Света при начале действий против жребия сынов Тьмы, против войска Велиала: против полчища Эдома и Моава и сынов Аммона, и войска Филистеи, и против полчищ киттиев Ашшура, и кто с ними в помощь бесчестящим Завет, сыны Левиевы, сыны Иудейские и сыны Вениаминовы, ушедшие в пустыню, сразятся с ними, со всеми полчищами их…»

Война сынов Света против сил Тьмы будет длиться сорок лет. Свиток войны говорит о грядущем торжестве детей Божьих, но путь их будет необычайно тернист. В ходе жестокой борьбы три раза одержат победу сыны Света, три раза – сыны Тьмы, и только седьмое сражение завершится окончательной победой над сынами Тьмы.

Хотя мирные кумраниты и готовились к последней битве, как им велел Свиток войны, но Прокла надеялась, что произойдет это не скоро, и ее дочь и внуки не познают ужасов грядущих битв. А тем временем приближались времена, которые станут для Иудеи не менее страшными, чем Апокалипсис, изображенный в древних манускриптах.

Понтий Пилат понял, что порученный ему в управление народ отличается от всех других подданных Рима, и любое посягательство на его религию и традиции может привести к ужасным последствиям. Мудрые головы в Риме, если и не постигли того, что удалось постигнуть пятому римскому прокуратору ценой собственной жизни, то все же понимали, что имеют дело с необычным народом. И относились к иудеям соответственно: их даже освободили от службы в римской армии – не только в легионы, но даже во вспомогательные части иудеев не призывали.

Но шли годы, покидали мир те, кто столкнулся с особенностями иудейского характера и образа жизни, кто более мудростью, чем силой приводил в повиновение разноязыкие народы. И снова возникало желание сломить гордыню иудеев. Опять казалось, что это будет легко проделать великому Риму с крохотной Иудеей, о месте существования которой большинство римлян имело смутное представление.

Римский император Калигула прославился многими сумасбродствами. Высшая в мире власть позволяла ему делать все, что заблагорассудится; в конце концов он объявил себя богом. Во всех храмах империи было велено поставить статуи Калигулы и молиться им. Иерусалимскому храму не сделали исключение.

Калигула вознамерился сломить упорство иудеев с помощью сильного войска. Его военачальник Петроний отправился к Иерусалиму во главе трех легионов и сирийских вспомогательных частей. Народ сначала не верил в саму возможность такого кощунства. Затем долго и терпеливо объяснял Петронию, что закон иудеев возбраняет ставить не только Божье, но и человеческое изображение, и не только в храме, но и в любом другом месте страны.

Петроний объяснил иудеям ситуацию:

– В данном случае и я должен исполнить закон моего повелителя, иначе, если я, ради вашего благополучия, нарушу его, то сам, вполне заслуженно, погибну. С вами будет бороться не я, а тот, который меня послал, потому что и я равно, как вы, нахожусь в его власти.

На это весь народ воскликнул:

– Мы готовы умереть за закон.

Петроний спросил:

– Так вы хотите вести войну с императором?

На что иудеи смиренно ответили:

– Дважды в день мы приносим жертвы за императора и римский народ; но если он хочет еще поставить свои статуи, то он должен прежде принесть в жертву весь иудейский народ. Мы с нашими детьми и женами готовы предать себя закланию.

И весь народ начал готовиться к смерти. Поля оставались не вспаханными, хотя уже прошло пятьдесят дней посевного времени. Пораженный всеобщим мужеством, Петроний в последний раз созвал народ и обратился к нему со словами:

– Я хочу лучше рискнуть: или мне удастся разубедить императора – тогда я вместе с вами буду радоваться нашему спасению; или же его гнев разразится – тогда ради столь многих я охотно пожертвую своей жизнью.

К счастью для всех, неразрешимый конфликт был исчерпан смертью того, кто объявил себя небожителем. Калигулу убили уставшие от его безумств соотечественники.